[Rosencrantz]

14 августа, как говорится в биографии персонажа, будет день рождения Чака Хэнсена. Ребенку будет исполняться в этом году 10 лет)
По этому поводу предлагаю устроить 14 числа, в эту среду, празднование - своеобразный день Чака.
Об этом я пишу заранее (ну почти)), чтобы вы приготовили подарки мальчику. Все, что вам угодно: арты, видео, тексты про Чака, щеночка Макса, несправедливость сексуальных кайдзюборцев по отношению к подросткам, и т.п. - фантазия ваша))

@темы: News, Organizational, Information

---

[Rosencrantz]

Мало кто помнит, однако сегодня - "знаковый" день в фандоме.
По официальной хронологии фильма 10 августа 2013 года это день появления первого Кайдзю.
Именно в этот день Trespasser напал на Сан-Франциско.











За запоздание извиняюсь, однако меня может оправдать тот факт, что в Сан-Франциско еще только час дня))

По этому поводу предлагаю как-нибудь отметить сие событие (пусть уже и с опозданием).
Кайдзю бушевал в городе с 10 по 15 августа. В эти же дни можно устроить что-нибудь соответственно-тематическое.
Что именно тормоз-админ пока еще не надумал. Конкурс, мини-фест или т.п. - что вашей душе угодно))

@темы: Photo, Information

---

И немного милоты

[tier_wolf]

маленький Чак впервые видит Эврику

ЧакХэнсены и Макс

@темы: Art, Chuck Hansen/Robert Kazinsky, Gen

---

[tier_wolf]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[R_Puma]

я тут подумала-подумала и решила, что коли я тут первую часть выкладывала, стоит, наверное, и вторую тоже для истории =)

"...кот на крыше."
Автор: R_puma aka Wildie
Фэндом: Тихоокеанский рубеж
Персонажи: Райли, Чак, Мако, Тендо, Герк + все, кто под руку попался + кошки с потомством
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Юмор
Размер: Драббл
Статус: закончен
Примечание: это продолжение к "Тише, мыши..."

- А я говорил, что это плохая идея, - Герман раздраженно пересекает лабораторию, хромая особенно сильно, как всегда, когда нервничает, и принимается сыпать какой-то белый порошок из такого же белого бумажного пакета на ароматное пятно кошачьей жизнедеятельности у стола. - Я предупреждал. Но меня ж, как обычно, никто не слушал!
- Бла-бла-бла, - передразнивает Ньютон и пытается отобрать у двух расшалившихся котят связку мумифицированных артерий. - Ты у нас известная Кассандра, что дальше?
- А ее, между прочим, тоже никто не слушал, пока поздно не стало! - назидательно вскидывает вверх палец Герман.
- Не раздувай из мухи кайдзю, Герман, - фыркает на него Ньютон и пытается вытащить одного из котят из фрагмента черепа монстра, пока второй с урчанием точит прорезающиеся клыки о лапку чучела кожного паразита. - Проклятие! Чак! Да следи ж ты за этими паршивцами!
Чак кидает на него лениво-безразличный взгляд, затем оглядывает стоящий перед ним глубокий пластиковый контейнер, привычным движением спихивает обратно вниз с его бортика особо прыткого котенка и пожимает плечами:
- Мои все на месте. Это какие-то левые.
- Конечно, я раздуваю проблему, - одновременно с ним ворчит Герман. - По базе, - на минуточку, по военной базе! - шляется сотня обнаглевших кошачьих тварей, все загаживают и плодятся, а я тут проблему раздуваю!
- Ну, так забери и этих отсюда! - едва ли не вопит Ньютон, игнорируя нытье коллеги, и пытается пресечь поползновения котят к заформалиненному срезу-образцу. - Они ж тут сейчас кайдзю нажрутся и сдохнут.
- Не велика потеря, - зевает Чак. Ему откровенно лень двигаться с места. Три дня отлова кошачьих по всей базе аукнулись его спине.
Только что вошедшая в лабораторию Мако награждает Чака убийственным взглядом, подхватывает обоих котят со стола Ньютона и подсаживает к собратьям.
Чак кисло смотрит на возросшее число суетливых пищащих меховых клубков в подотчетном ему контейнере и переводит взгляд на куда более привлекательное, по его мнению, зрелище - задницу Райли, торчащую из воздухозаборника в стене.
- Отлично смотришься, Бэкет, - ехидно комментирует Хэнсен младший. - Так и оставайся.
В ответ из хода слышатся приглушенные неразборчивые ругательства. Райли пятится и наконец показывается наружу целиком, сжимая за шкирку воинственно настроенную серую кошку. Он с трудом разгибается, стоя на коленях, и, держа агрессивное животное на безопасном от лица расстоянии, устало бросает привычное "Отвали, Хэнсен" и скорбно глядит на Ньютона:
- Ньют, у тебя найдется еще одна металлическая клетка?


- Это точно все? - Райли окидывает взглядом улов, который сейчас рассажен по четырем клеткам и большой коробке.
- Ну, мы трижды все прочесали вдоль и поперек с датчиками движения и тепловизорами, - пожимает плечами Чои. - Вроде все.
- Мы прочесали, - язвительно замечает Чак. - Ты сидел в операторской и даже не думал оторвать задницу от кресла.
- Я координировал ваши действия.
- Координатор хренов, - - ворчит Чак, у которого до сих пор саднят колени от лазанья в труднодоступных местах и царапины кошачьих когтей на руках.
- Итого у нас двадцать три взрослые кошки и тридцать шесть котят, - с тяжким вздохом констатирует Мако, что-то чиркая стилусом на планшете.
- И скольких нам удалось пристроить? - замогильным голосом интересуется Райли.
Мако не успевает ответить, потому что именно в этот момент к их тесной компании подходит чета Кайдоновских. В руках у Саши объемный кулек, который он незамедлительно протягивает, точнее, просто впихивает в руки опешившему Райли. Кулек теплый, мягкий и шевелится под пальцами Бекета. И Райли не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, что там внутри.
- Куртку почистишь потом и вернешь, - мрачно изрекает Саша.
Вышедшая из-за спины мужа Алексис держит за шкирку кошку-мать. Ошалевшее животное даже не пытается сопротивляться. Алексис практически кидает ее на стоящую ближе всех Мако, и та неловко подхватывает кошку одной рукой, потому что вторая у нее все еще занята планшетом.
- Да, конечно. Мы только вчера лицензии прачек получили, - язвит на комментарий Саши Чак.
И будь на месте Чака кто-то другой, ответный взгляд Алексис вплавил бы его в стену.
- Мальчик, - притворно ласково тянет русская, - скажи спасибо, что мы не заставили вас драить "Альфу", после того как эта, - брезгливый кивок на кошку, - решила там пожить и расплодиться.
Чак привычно хорохорится и уже открывает рот, чтобы парировать чем-нибудь уничижительным, но Тендо выразительно со всей силы наступает ему на ногу, намекая заткнуться. Чак все еще выглядит как ощерившийся кобель, смотрит на русских исподлобья, как умеет только он, и язвительно роняет:
- Спасибо.
Кайдановские синхронно награждают их всех нечитаемым взглядом и уходят.
- Трижды все проверили, говоришь? - ехидство Чака теперь направлено на Тендо.
Тот только вздыхает:
- Ну, да, в Альфу мы не совались. Что теперь-то?
- Теперь у нас двадцать четыре взрослые кошки и сорок один котенок, - констатирует Райли, который уже успел вытряхнуть содержимое куртки Саши в коробку и пересчитать.
- У нас забирают пятерых взрослых и девятерых котят, - - Мако сверяется с записями в своем планшете.
- А с остальным поголовьем что? - Чак нетерпеливо перекатывается с пятки на носок. - Отец четко дал понять, чтобы мы убрали их отсюда до вечера.
- Я договорился с одним функционирующим приютом в городе, - говорит Тендо. - На вечер есть вылет пары вертушек. Ребята согласились доставить кошек на берег. И вы мне все должны минимум бутылку хорошей текиллы, - Тендо игнорирует продемонстрированный Чаком средний палец. - Но есть одно "но". В приюте не смогут держать их долго. Он небольшой и функционирует на общественно-добровольных началах. А кошек слишком много. Они там физически не смогут за ними всеми ухаживать. Так что, если мы не хотим, чтобы они отправились на корм бездомным или бродячим собакам...
- ...то проблема их пристраивания - по-прежнему наша проблема, - подытоживает Райли.
- Точно.
- И сколько у нас времени?
- Максимум неделя.
- Это не реально! - фыркает Чак и качает головой. - Кайдзю из рогатки и то проще уложить было бы.
- Мы можем их продать, - вносит предложение Тендо.
- Да кому они нужны? - искренне удивляется Райли.
- Китайскому ресторану очень даже нужны. Особенно те, что помельче, - совершенно серьезно говорит Чак, и по его лицу невозможно понять, шутит он или нет.
- Нет! - резко рявкает на него Мако.
Чак косится на нее и думает, что, пожалуй, с Мако станется вспомнить свои древние корни женщин-куноичи, пробраться к нему в отсек ночью и всадить кунай под ребра в отместку за этих кошачьих.
- Ладно-ладно, - он в примирительном жесте выставляет перед собой открытые ладони. - Я пошутил. Но их действительно можно попробовать продать. С аукциона.
- Еще и с аукциона? - на лице Райли отчетливо проступает весь скепсис мира.
- Ох, Бэкет, я прямо даже не знаю, как ты пять лет вне базы жил. Ты совершенно к жизни не приспособлен.
- Я жил на стройке и возводил никому не нужную стену.
- Оно и видно. Как раз в духе тебя. Продать, чтоб ты знал, можно все, что угодно. Главное уметь подать товар покупателю лицом.
- И как ты предлагаешь подать этих задротов? - Райли за шкирку двумя пальцами приподнимает из коробки странно-пятнистого упитанного котенка с коротким хвостом-морковкой. - Попросим девочек из отдела связи пошить им веселые костюмчики зайчиков, ангелочков и розовых пони?
- Ну, как вариант. Еще у кого какие идеи? - Чак обводит взглядом приятелей.
Все трое задумчиво пялятся в коробку с котятами и, судя по их напряженным лицам, силятся придумать варианты. С переменным неуспехом. Чак едва заметно вздыхает. Честно говоря, у него у самого с идеями туго. Но тут Райли светлеет лицом и начинает уж как-то очень подозрительно лыбиться.
- Райли, - с притворной нежностью в голосе тянет Чак, - от чего мне сейчас очень не нравится твоя рожа, а? Чего придумал?
- Моя рожа тебе не нравится почти постоянно, исключая время, когда ты спишь, - парирует Райли. - А хвостатым надо сделать рекламу.
- Глубокая мысль, Бэкет. Реклама - двигатель торговли, и?
- Хэнсен, заткнись хоть раз в жизни и послушай!
- Да я весь внимание, это ты у нас тянешь кота за яйца.
- Парни, парни, брейк! - командует Чои. - Давайте не отвлекаться от основной темы! Что там с рекламой?
- Ну, я подумал, - под насмешливо-скептическим взглядом Чака Райли неосознанно начинает тереть подбородок, - мы ж типа герои. Рэйнджеры, спасшие мир, и все такое. В общем, пока наши имена у всех на слуху, вполне можно сыграть на этом.
На лице Тендо проступает заинтересованность. Чак хмурится. А Мако уточняет:
- Я правильно поняла? Ты предлагаешь сделать, как все эти "звезды" кино и спорта, когда хотят увеличить спрос на очередные кроссовки или гели для душа? Использовать наши имена и лица в рекламных целях в качестве привлечения потенциальных покупателей?
- Ага, - Райли кивает, и в его глазах светится щенячий восторг от "гениальности" своей идеи.
- Только вместо кроссовок и гелей у нас будут котята, - хмыкает Тендо.
Чак начинает откровенно ржать:
- Райли, ты это серьезно? Так и вижу тебя и Мако на фотке с коробкой котят и подпись "Котята от элитных производителей". Блин, я представляю лицо отца, когда до него дойдет такой рекламный буклет!.. - в этом месте Чак резко перестает смеяться и с совершенно серьезным видом мотает головой: - Нет, не представляю. И представлять не хочу!
- Именно так, Чаки, - Райли хлопает его по плечу и обращается к Чои: - Тендо, надеюсь, твоя "мыльница" еще жива?
- Так, стоп-стоп-стоп! Бэкет, ты же пошутил, да? - Чаку уже на самом деле не смешно.
Райли все еще улыбается, но вот взгляд у него холодный и решительный.
- Даже и не думал.
- Э, нет, нет и нет. Я в этом цирке участвовать не буду! Твоя идея, ты и развлекайся.
- Ни фига, Хэнсен. Идея пятьдесят на пятьдесят. Ты предложил устроить аукцион и преподнести "товар лицом". И коли уж на то пошло, все эти кошки тут по твоей милости. Так что не отвертишься.
- Знал бы, что ты больной на голову ублюдок, молчал бы!
- Поздно! А молчать ты вообще не умеешь. Чак, учти, если надо будет, я тебя к стулу скотчем примотаю и облеплю этими котятами. Так что лучше давай добровольно. Геркулеса, если что, я беру на себя.
- Ну, да кто ж сомневается, - Чак нахохливается и натягивает козырек кепки почти на глаза. Когда Райли включает режим упрямства и загорается какой-то идеей, то действительно проще дать ему то, что он хочет, чем пытаться объяснить, почему нет.

Расчет оказывается верным, и идея Райли срабатывает. За неделю они не только выполняют план, но и перевыполняют его, пристроив за компанию со своими кошками и всех прочих животных из дружественного приюта. Им даже удается привлечь в свою рекламную кампанию Кайдоновских с тройняшками Вей. Точнее, удается Мако, но, как именно - так и остается в тайне. На все попытки выведать секретный способ воздействия на непробиваемых, как и их "егерь", русских, Мори отвечала неизменной загадочной японской улыбкой. И ее вскоре оставили в покое.
А еще через три дня им приходится предстать пред ясны очи маршала Геркулеса Хэнсена...
- И чья это была гениальная идея? - интересуется Хэнсен старший, и по его лицу совершенно невозможно понять, зол он или нет.
- Моя, сэр! - немедля рапортует Райли, вытягивается в струну и разве что не отдает честь.
- Скорее, коллективное творчество, - ввертывает Чак.
Герк переводит заинтересованный взгляд с Бэкета на сына и вполне миролюбиво интересуется:
- Это ты сейчас приятелей выгораживаешь или пытаешься примазаться к лаврам?
- Ну, зависит от ситуации... сэр, - Чак честно пытается сохранить серьезную мину, но ему отчего-то смешно. - Хвалить нас будут или награждать.
- А я еще не решил, - Геркулес присаживается на стол, скрещивает на груди руки и задумчиво смотрит на выстроившихся перед ним рэйнджеров. - Благодаря вашему... коллективному творчеству, наша база обрела весьма специфическую славу.
Троица переглядывается, а стоящий чуть поодаль Тендо пытается слиться со стеной.
- И... насколько специфическую? - осторожно интересуется Райли.
- В глазах общественности рейнджеры Шаттердома не только спасители мира, которые предотвратили Апокалипсис, но еще и добрые отзывчивые ребята, которые о братьях меньших заботятся. Да еще и в условиях послевоенной обстановки.
Чак все-таки не выдерживает и начинает беззвучно ржать. Райли не глядя заезжает ему локтем под ребра и спрашивает, обращаясь к Геркулесу:
- Так это хорошо или плохо?
- Ну-у... - задумчиво тянет Хэнсен старший, - учитывая, что сразу после вашей рекламной кампании появилось несколько спонсоров, готовых очень серьезно помочь базе финансово, то, полагаю, хорошо. Для базы. Для вас не очень, - Геркулес поднимает глаза от папки, которую листал, и смотрит, как Чак и Райли в момент подбираются и настораживаются после его слов, а Мако только с покорной обреченностью тихо вздыхает. - Придется вам эти деньги отработать.
- Отработать? - у Бэкета на лице подозрительность и недоверие. - Продать еще пару сотен котят, что ли?
- Нет, все прозаичнее, - усмехается Геркулес. - Вам придется дать несколько интервью на телевидении и попозировать для парочки журналов.
Мако хихикает, спрятав лицо за прядями волос. Тендо кусает губы, чтобы не рассмеяться в голос. На лице у Райли легкое смятение, словно Ньютон подарил ему на День Рождение чучело кайдзю в полный рост, и совершенно не понятно, что теперь делать с этим "подарочком".
- Ну, вот какого, а... - шипит сквозь зубы Чак, смотрит на Райли со злой укоризной и шепчет на грани слышимости: - Бэкет, я тебя убью.
- А можно этого как-нибудь избежать... сэр? - с жалостливой надеждой в голосе спрашивает Райли. - Хотя бы интервью?
Геркулес качает головой.
- Нет. Базе нужны деньги. И особенно новый генератор в шестой блок.
- Надеюсь, хоть Кайдановские с Вей нам компанию составят? - с ядовитой ехидцей интересуется Чак. - Они, между прочим, тоже в фотосессии участвовали.
- Вей в увольнительной. Уехали навестить бабушку буквально сегодня утром.
- А русские?
- Дедушку. В Сибири.
- Вот уроды, а, - Чак в сердцах пинает носком сапога стул.
Геркулес смотрит на него укоризненно и недовольно, а затем протягивает Райли папку.
- Все, выполнять. И свободны. Тендо, останься. Есть вопросы по технической части.
- Да, сэр, - Чои кивает и сочувственно провожает взглядом троицу рэйнджеров, понуро бредущих к выходу.
- Кстати, - останавливает их уже на пороге голос маршала. - Отличное фото, - Геркулес приподнимает со стола распечатку цветной фотографии, с которой радостно улыбаются, тыча в объектив пушистых котят, Райли, Мако и Чак. У Чака, правда, улыбка немного натянутая, но это почти не заметно, если не приглядываться. Хэнсен старший легко усмехается: - Уверен, она будет отлично смотреться на доске почета у главного входа.
Троицу в ужасе, как ветром, сдувает в коридор.
Чуть позже Мако попеременно с легким недоумением смотрит на Чака и Райли и говорит:
- Но у нас же нет никакой доски почета. Ни у входа, ни где либо еще.
- Теперь, похоже, будет, - мрачно констатирует Райли.
Чак смотрит на него тяжело и недобро. И весь его вид красноречиво свидетельствует, что своей смертью Бэкет точно не умрет.

@темы: Raiting: PG-13, Gen, Fanfiction

---

Kaiju gif's

[viktoriap63]

моар

@музыка: Crookram - Through Windows

@темы: Gif

---

[vassy fley]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

2 драббла

[Fucking_Renegade]

Название: Zegepraal*
Автор: Ezlebe
Перевод:  Fucking_Renegade
Пейринг: Ньютон/Герман
Рейтинг: PG
Размер: драббл (650 слов)
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Примечание: пост-муви, немного нетрезвый Готтлиб

– Не то чтобы я считал тебя абсолютно некомпетентным, – произносит Герман слева, совсем близко от Ньютона, заставляя его слегка вздрогнуть, и неуклюже опускается рядом с ним на скамейку у стальной стены. Он смотрит еще мгновение, устремив взгляд куда-то на подбородок Ньютона, затем бормочет что-то неразборчивое себе под нос и сердито трет бровь.
– Ну спасибо, чувак, – медленно отвечает Ньютон, наклонив голову и немного прищурившись. – Это был... почти комплимент.
Герман резко выдыхает и закатывает глаза, их взгляды почти встречаются, но он тут же отворачивается в сторону, чтобы понаблюдать за остальными участниками празднества – то, чем занимался Ньютон до его прихода.
Ньютон тихо вздыхает и решает сжалиться над своим социально отсталым засранцем-партнером по лаборатории, он обхватывает его рукой вокруг шеи и тянет вниз, пока голова Германа не оказывается лежать у него на груди; с их разницей в росте поза кажется немного неловкой, но не сказать чтобы совершенно неудобной.
– Я… я был сильно встревожен, когда нашел тебя в лаборатории после первого дрифта с мозгом кайдзю, – выговаривает Герман после нескольких тихих ударов сердца и цепляется рукой за рубашку Ньютона. – Это было очень, очень глупо с твоей стороны, и я до сих пор не простил тебя за это.
– Эй, я спас мир, – парирует Ньютон скорее в шутку. – Ты должен кланяться мне в мои научно непревзойденные ноги.
– Очень глупо, – еле слышно повторяет Герман после паузы. – Очень, очень глупо.
Ньютон щелкает языком и самую малость поджимает губы, затем прижимается щекой к растрепавшимся волосам Германа. – Ты ведь не часто пьешь, я постоянно забываю об этом.
– Как ты можешь постоянно забывать, если никогда ничего не забываешь? – почти раздраженно спрашивает Герман.
– А еще я забыл, что у великого доктора Германа Готтлиба аллергия на просторечные выражения, прошу прощения, – с сарказмом отвечает Ньютон и похлопывает Германа по груди ладонью.
– Не хотел найти тебя таким снова, – бормочет Герман и поворачивает голову так, что упирается Ньютону в ключицу. – Поэтому отправился дрифтовать с тобой с этой проклятой зверюгой, рискуя собственной жизнью.
Ньютон в молчаливом удивлении втягивает воздух и нервно сглатывает – он на самом деле слегка потерял дар речи.
– О, дружище, – произносит он и неловко целует Германа в висок. – Я тоже тебя люблю.
– Это не любовь, – воинственно возражает Герман, но не делает попыток отстраниться. – Просто я прикинул, как это будет выглядеть, если ты скончаешься под моим присмотром. Чистая математика, уверяю тебя.
– Все в порядке, я никому не скажу, что у тебя есть чувства, – громким шепотом произносит Ньютон и ухмыляется слегка беспомощно. – Это разрушило бы твой образ раздражительного робота.
– Я не выношу тебя до самых глубин моей души, – бормочет Герман, рассеянно постукивая пальцами по ладони Ньютона, лежащей на его груди. Он смещается немного вверх и морщится, а Ньютон, быстро сообразив, что произошло, наоборот сползает вниз для удобства.
– Я подумываю привести в порядок твою ногу, – объявляет Ньютон и, наклонив голову набок, сжимает руки до тех пор, пока притихший Герман не начинает глухо ворчать. – А потом мы поедем на Гавайи и займемся серфингом, потому что там никого не осталось, а я всегда хотел иметь собственный остров.
У Германа вырывается что-то похожее на смех.
– Это... вполне благородно, н-но боюсь, маловероятно.
– Чувак, я в буквальном смысле ведущий медицинский биолог на Земле, которую я только что спас, – насмешливо напоминает ему Ньютон. – Так что я разберусь с твоей ногой, а затем Оаху** будет в нашем полном распоряжении.
Герман тихо вздыхает, протягивает руку и похлопывает Ньютона по щеке в жесте, скорее всего подразумевающем нежность.
– Или я сделаю тебе ногу как у робота, это тоже будет круто, – предлагает Ньютон, перехватывая его запястье. – Железный Герман.
– Я отказываюсь заниматься серфингом, – отвечает Герман после нескольких секунд относительной тишины. – Англичане не занимаются серфингом.
– Ладно, тогда мы поедем в Вегас, – легко соглашается Ньютон, меняя тему, и задумчиво вздыхает. – Мы можем считать карты…
– Я буду считать карты, – сухо поправляет Герман. – Ты даже овец считать не можешь.
– Мы должны работать как одна команда, чувак, в этом вся фишка… Тебе действительно нужно смотреть больше фильмов. Этим мы тоже займемся.

_________________

* в переводе с голландского «триумф»
** третий по величине остров Гавайского архипелага


Название: Somniloquy
Автор: strigine
Перевод:  Fucking_Renegade
Пейринг: Ньютон/Герман
Рейтинг: PG
Размер: драббл (510 слов)
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Примечание: пост-муви, каддлинг

Герман Готтлиб носит полный комплект пижамы, с длинными рукавами, сшитой из дышащей полосатой флотской формы, и которой каким-то образом все равно удается выглядеть викторианской. Герман спит на спине, чинно сложив руки на груди, на середине кровати, одеяло натянуто точно до мечевидного отростка. Волосы Германа, когда они не подчинены порядку, немного вьются и склонны создавать маленький завиток прямо над глазом.

Ньютон пяти лет назад – ладно, давайте будем реалистами – Ньютон тринадцати месяцев назад, до Гонконга, нашел бы это смешным. Прежний Ньютон пошутил бы о мумиях с неврозом и вампирах, о фланелевых пижамах-комбинезонах, которые он сам носил в детстве.

Ньютон сегодняшний, Ньютон, который последовал за рудиментарной болью через полмира до сырого от мороси порога Германа в Лондоне, находит все это откровенно чертовски милым. Но это слово никогда не слетит с его губ, потому что у Германа локти как отбойные молотки, которых не смягчит причудливая форменная пижама, и Ньютон не хотел бы получить одним из них в солнечное сплетение, если Герман решит, что его дразнят.

Ньютон Гейзлер спит в боксерах и старых футболках – иногда даже без футболки, летом. Сегодня на нем поношенная красная, выцветшая-до-розового футболка команды «Кей-Саенс Лэб» по софтболу 2023 года. Ньютон спит на животе или на боку и имеет привычку распластываться по всей кровати, вопреки законам ньютоновской физики («Как чертов котяра, серьезно, как тебе это вообще удается?» – по словам одной бывшей подружки).

Этой ночью, во имя спокойного сна, Ньютон лежит на боку, прижавшись к Герману, их руки легко соприкасаются. Герман не прекращал говорить с того момента, как они забрались в постель, борясь со сном с упрямством пятилетнего мальчишки. Он начал тоном и в темпе, которые напоминали их оживленные дискуссии в лаборатории, но с течением времени его голос сделался тише, а речь – медленнее.

– Это просто не имеет никакого смысла, – бормочет Герман. Он говорит, а его пальцы легонько стучат по тылу ладони Ньютона, как будто он даже не осознает, что это не его собственная рука. – Физическая близость сама по себе не должна оказывать никакого эффекта на чисто психологический феномен. Какими бы ни были эти остаточные... эффекты... после нашего совместного дрифта, я не представляю, как обыкновенная близость может их уменьшить. – Наступает долгая пауза, его глаза закрываются, но он просто медленно моргает. Когда он продолжает, то говорит еще тише: – Моя мать так делала. Когда я болел, или… не мог заснуть.

Ньютон ловит себя на том, что проводит по волосам Германа свободной рукой, время от времени накручивая одну прядь на указательный палец, прежде чем отпустить. Он заставляет себя удержать руку на месте.

– Я, э-э… я помню. Вроде того. Ничего что я так?

– М-м… да.

Ньютон пододвигается еще немного ближе и тверже прижимает ладонь к груди Германа.
– Мы можем провести несколько тестов завтра в твоей лаборатории, если тебе от этого станет лучше. Правда, мне, возможно, придется модифицировать кое-что из твоего оборудования, но потом все будет намного лучше.
Даже на грани сна Герман умудряется обиженно фыркнуть. Ньютон лишь посмеивается и позволяет сонливости окутать себя.

Он по-прежнему едва бодрствует, когда Герман бормочет:
– Сейчас уже лучше.

У Ньютона в груди разливается тепло. Он прижимается губами к виску Германа (завтра он будет категорически отрицать, что это был поцелуй).

– Да. Так и есть.

@темы: Slash, Dr. Newton Geiszler/Charlie Day, Raiting: PG, Dr. Hermann Gottlieb/Burn Gorman, Fanfiction

---

[kosh001]

Рисовала на фест, на заявку про серьезного Ньюта)))

@темы: Art

---

Стременная, заоколичная и на посошок

[Амалль]

Перед отъездом позволю себе выложить ещё один фик.
Собственно, он незапланированно выполз сам по себе после созерцания фанкомикса раз и два.

Название: Дамасская сталь
Рейтинг: R за мат
Автор:  Amalle
Вселенная: Тихоокеанский рубеж 2013
Размер: драббл
Жанр: джен, экшн
Предупреждения: нецензурное сквернословие
Дисклеймер: мне ничего не принадлежит, я Диоген в бочке.
Саммари: как произошло знакомство супругов Кайдановских

666 слов

Алексей Кайдановский, молодой и крайне перспективный курсант Владивосткокского филиала Академии PPDC, за первые же недели сумел успешно претворить в жизнь то, что в народе называется «правильно поставить себя». В весьма престижном учебном заведении царили лютые порядки, дедовщина цвела пышным цветом, но Алексей спокойно наблюдал за иерархической лестницей, хаотично выстраивавшейся среди однокашников.
Он никогда не повышал голос, не хмурил брови - вообще по минимуму пользовался мимикой. Невозмутим был как крейсер Аврора. Поэтому, несмотря на его буйволиные габариты, самопровозглашённая «элита» выпускного курса (трое паршивых сержантиков с генералитетом среди ближайших родственников), вызвала Лёшу «потрындеть с глазу на глаз». Хищный блеск масляных зенок пригласителей не обещал ничего хорошего.
Лёша олимпийски спокойно проследовал в коридоры заброшенного дока, где в старые добрые времена содержался неповоротливый егерь первой категории.
- Ну что, родной, довольствие теперь будешь жертвовать, так сказать, в кассу взаимопомощи, - лукаво подмигнул один, рыжий заводила.
- Мы с сержантом Пащенко и Дегтерёвым очень утомляемся на службе. Дневалить и дежурить за нас тоже будешь ты, - кивнул второй сержант, прыщавый коротко стриженый обсосок со слегка дебильным выражением лица.
- И не вздумай поднимать бучу, братан. Мой дядя очень не любит внештатных ситуаций. Зато очень любит своего племянника и сильно уважает его друзей, - продолжал разводить третий, поджарый недомерок с ярко выраженным ростовским акцентом.
- Кивни, если понял, шкаф трёхстворчатый, - поднял бровь заводила.
Алексей спокойно кивнул.
- Вот и славно, понятливый наш.
Заводила панибратски приобнял Алексея и ухмыльнулся.
Алексей, не меняя выражения лица, перехватил его руку, в миг заломил ему за спину, и врезал кулаком прямо в ухо.
Затем Лёша бросил неценный груз в сторону очумевших приспешников сержанта. Ребята в первый раз за всю свою карьеру рэкетиров и унижателей столкнулись с таким беспрецедентным актом непослушания. Удивлены они были настолько, что даже не стали ловить пикирующего товарища, а моментально бросились к нарушителю священного, на их взгляд, табу.
Заводила крепко приложился головой и без сознания залёг неподалёку.
Преимущество в драке, казалось бы, было на стороне Кайдановского. Он на целую голову возвышался над любым из его противником, имел гораздо более длинные руки и мощный костяк. Но сержанты были хорошо подкованы в бытовых схватках, поэтому и не думали соблюдать моральный кодекс уличного бойца «один на одного». Они ловко творили подсечки, пытались достать до кадыка и двинуть под дых. Алексей спокойно игнорировал побои, но блокировать град ударов ему всё же не удавалось.
Сержанты сумели завалить Кайдановского и охаживали его по туловищу ботинками с металлическими набойками, а тот, даже не прикрывая голову, пытался просто приподняться.
Внезапно недомерок охнул и осел от точного хука слева. Невысокая мускулистая девица с выражением лица крайне взбешённой амазонки без разговоров вписалась за Алексея. А ведь он её даже не знал - мельком видел раньше в коридорах.
Коротышка получил от неё вторую порцию насилия методом «коленом в живот». Кайдановский не стал терять времени, схватился за ногу оставшегося сержанта, рванул на себя, уселся сверху и принялся раскрашивать ростовчанина под хохлому. Причём, надо сказать, у художника был вкус, и физиономия избиваемого принимала самые разнообразные оттенки алого и голубого.
Девушка тем временем сотворила ловкий маваши-гири, приземлив удивлённого сержанта. Для всех троих старослужащих сегодня был день нежданных открытий и свежих впечатлений.
Когда все трое были окончательно повержены, Алексей поднялся на ноги и направился к своей спасительнице.
- Эй, а что такая прелестная девушка делает в таком недружелюбном месте?
Амазонка смерила его презрительным взглядом, и непререкаемым тоном отрезала:
- Первое. Не вздумай так ко мне обращаться.
Она схватила Алексея за армейский жетон и заставила изрядно наклониться.
- И второе. Не смей подвергать сомнению мои способности.
Сталь высшей пробы чувствовалась в этом голосе.
Мимика, казалось бы, безвременно покинувшая его медальное лицо, вдруг заиграла на нём всеми оттенками удивления и восхищения.
- Как скажете.
Сердце Кайдановского вдруг бешено заплясало в рёбрах, словно пытаясь вырваться наружу из костяной клетки. Это был самый что ни на есть адреналин, но корни брал он не только и не столько из недавнего конфликта.
Глаза курсанта округлились, зрачки расширились, а в ушах зашумело.
«Кайдзю побери, до чего охуенная», - подумал он.
Образно говоря, огромный титановый купидон сотворил здесь своё грязное биохимическое дело за каких-то две минуты.

@темы: Het, Art, Aleksis Kaidanovsky/Heather Doerksen, Sasha Kaidanovsky/Robert Maillet, Gen, Fanfiction, Raiting: R

---

[Амалль]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

пятничный патриотизьм XD

[viktoriap63]

да, я люблю гифкоспам

@музыка: Doris Day - That Old Black Magic

@темы: Gif, Marshal Stacker Pentecost/Idris Elba

---

[viktoriap63]

Вот насколько не люблю его героя в Torchwood, в Pacific Rim он прекрасен

+3

@музыка: Marvin Gaye - My Mistake (Was To Love You)

@темы: Gif, Dr. Newton Geiszler/Charlie Day, Dr. Hermann Gottlieb/Burn Gorman

---

[Амалль]

Название: Последнее родео
Рейтинг: PG-13
Автор:  Amalle
Вселенная: Тихоокеанский рубеж 2013
Размер: драббл
Жанр: ангст
Предупреждения: автор понимает в физике чуть больше, чем атом гелия. Извините.
Дисклеймер: мне ничего не принадлежит, я Диоген в бочке.
Саммари: Как шёл ко дну бравый Черно Альфа со своими бессменными пилотами.

Три фута ниже кромки воды.
Взрывы, треск, шипение раскалённого топлива и расплавленной стали, смешивающихся с ледяной водой.
Кайдановская машинально кричит.
Четыре, пять футов ниже уровня выживания.
Обломки хаотично валятся, словно серпантин на вечеринке в аду. Рвут кабеля и тросы, крепящие рейнджеров Черно Альфы к своей кабине. Больно бьют по голове. Искры из глаз. Снопы искр из оборванных проводов.
Александра действует быстро и ловко, сказывается армейская муштра и нулевая реакция на суматоху. Она технично отцепляет держатели для обуви, стаскивает бесполезный шлем. Её муж лихорадочно трясёт головой, пытаясь расстаться со своей экипировкой чуть быстрее, чтоб успеть подобраться к жене.
Тысячи тонн первоклассной стали неумолимо стремятся вниз, теряя первоначальную форму под ударами громадных ксеноморфных лап. И всё-таки эта плюющаяся кислотой тварь ранена, всё-таки они оба увидели потёки ярко-неоновой жидкости, заменявшей живоглотам кровь. Значит, не зря всё это.
Десять футов. Вода полностью заполнила кабину. Только бы не схватиться случайно за оголённый провод, даже не проплыть вблизи... Всё равно бьёт током. Чёрт с ним.
Как будто лифт везёт их вниз, в один конец.
Алексей окончательно освобождается от пилотажной сбруи и начинает неистово грести руками по направлению к жене.
Ни спасательной шлюпки, ни дополнительного баллона с кислородом, ни самой субтильной соломинки.
Ничего, кроме надрывно дёргающегося тела второго пилота и партнёра по жизни. И их егеря, последнего грозного русского пограничника на тихоокеанском рубеже, их единственного ребёнка и их самого верного пса.
Алексею чуть легче из-за массивного объёма лёгких, но он тоже быстро синеет. Кажется, у него скоро лопнут глаза.
Говорят, утопающий инстинктивно хватается за другого человека в надежде выплыть. Так или иначе, но они вцепляются друг в друга настолько крепко, насколько позволяет сила мускулов.
Расплавленный сердечник реактора рушится внутрь раздраконенного корпуса Черно Альфы, погребая под собой кабину, и через мгновение вся конструкция исчезает в пучине иссиня-чёрной воды.

***
На поверхности остаётся только подёрнутая волнами воронка.
Бой продолжается.
Бой всегда продолжается.

@темы: Het, Raiting: PG-13, Aleksis Kaidanovsky/Heather Doerksen, Sasha Kaidanovsky/Robert Maillet, Gen, Fanfiction

---

[aesly]

Название: Пара слов о шифоне
Рейтинг: PG-13
Госпожа бета:  [Верба]
Пейринг: Кайдановские
Жанр: общий
Дисклаймер: Отказываюсь.
Саммари: Написано для  [Верба] по ее заявке "Ну вот напиши мне Кайдановских после того, как их Пентекост вызывает в Гонконг. Чтобы добрый семейный гет с поправкой на обстоятельства". Какие обстоятельства, такие и поправки, в общем-то.

текст

*

Впервые на базе они оказываются днем, с первого шага погружаясь в суету, анархию, интернациональность и пред-апокалипсис.
Анархия, впрочем, весьма условна — как только где-то слышатся шаги, голос или упомянутое всуе имя Пентекоста, хаос вокруг упорядочивается на раз-два. Ну или на раз-два-что, вашу мать, здесь происходит. Кайдановским определенно нравится маршал.
Кайдановским вообще много что нравится на новой базе.
Светло, просторно, весело и есть глобальная идея.
Пентекост сдает их с рук на руки какому—то подростку со странным именем, вроде девушке, которая проводит экскурсию по базе с таким видом, как будто сама ее строила. Сашка веселится, Алексис молча внимает, девчонка тушуется и заметно робеет, но, сжав зубы, продолжает.

База похожа на улей, комнаты на соты, а Пентекост явно играет роль суровой пчелы—матки. Кайдановские думают об этом и смеются до слез. Им в принципе радостно на душе, на кончиках пальцев искрит предвкушение хорошей заварушки и чего-то великого. Хочется хохотать просто так и подвигов. Или глупостей. Алексис даже переносит через порог жену на руках, не обращая внимания на удивленную Мако и возмущенное:
— Кайдановский, поставь меня на землю сию секунду.
— Знаешь, Сашка, — говорит Алексис, когда дверь нового жилища захлопывается за ними, и они остаются одни. Впервые за дни оформлений, переездов, медицинских проверок и знакомств с бесчисленными жителями Базы. — Я начинаю думать, что здесь можно жить.
Сашка смеется, спрыгивает на пол и, толкая мужа к кровати, отвечает:
— Зависит от того, насколько удобной будет кровать в наших апартаментах.
Потом дискуссия обрывается. Секс для них — это дрифт без Егеря. Слов не нужно.
А чертову койку они все-таки ломают.

*

С кроватями вообще выходит неловко.
Разумеется, на всей базе нет ни одной двуспальной кровати, ни даже нормального размера матраса, и ситуацию менять никто не собирается. Но после того, как Сашка емко, хладнокровно и многозначительно угрожает спать в кабине егеря и не нести ответственности, если им с Альфой приснится что-то не то, а потом они сделают что-то не то, а потом будет ба-бах, ой-ай, трах-тарарах, Мако помогает достать койку.
Вообще-то это не обязанности Мако, но Пентекост так орет, Чак так нарывается со своими комментариями, а Алексис так невозмутим, что добрая японка не выдерживает. В конце концов, родители воспитывали ее в почтении к браку, а эти русские, хоть и странные, но все же семья.
Допотопное страшилище, похожее больше на прозекторский стол, чем на кровать рейнджеров, пытаются втиснуть в комнату Кайдановских половиной этажа под аккомпанемент мата, хард-рока и при нездорово любопытствующем военном составе.
Обмывают новоселье весело и с огоньком. Похмелье, уборка и выговор Пентекоста им очевидно обеспечены, но дело приобщения новых коллег к настоящей музыке и русской водке видится Кайдановским слишком сакральным, чтобы идти на поводу у правил и условностей.
В конце вечера, когда два близнеца уносят третьего, спящую Мако подхватывает Герк, а Макс надувает в углу позорную лужу, русские остаются одни посередине бедлама и разгрома. Сашка тянется, расшнуровывает тяжелые берцы и голос ее звучит немного глухо из-за неправильной позы:
— А ведь я могла быть гребаной балериной. И пила бы сейчас зеленый чай и шампанское, — она выпрямляется, нелепо машет руками и смеется. — Ты любил бы меня тогда?
Смех этот грустный совсем немного.
Алексис притягивает жену к себе, целует беспорядочно, гладит ежик стриженных жестких волос и отвечает абсолютно серьезным голосом:
— Конечно, нет. Только мне прима-балерины в семье не хватало. Да еще с чаями. Вот уж бррррр, — впрочем, глядя на лицо жены, не выдерживает и расплывается в лихой, дурной даже улыбке капитально влюбленного человека. После чего оказывается свален на новую кровать каким-то абсолютно диким, совершенно не балетным движением.
*
Спустя пару недель после приезда Кайдановские встречают в коридоре Хансенов в полном составе: Герк приветлив, Макс виляет хвостом, Чак нарывается. Пока он что-то говорит про Сашку и место женщины среди пилотов, про секс в кабине егеря, про музыку, которую они любят, Кайдановские молчат и смотрят на него, как на капризного ребенка, ровно улыбаясь и переглядываясь.
Момент, когда Чак внезапно переходит из положения вертикального и наглого в горизонтальное и потерянное, оказываясь на полу в позе зародыша, держась за яйца и попискивая, не улавливает никто, кроме Алексиса, который слишком хорошо знает свою жену.
— Он оскорбил Альфу, — говорит Саша, обходя Чака по дуге.
Герк вздыхает, Чак пытается разогнуться, Макс скачет вокруг и тоже хочет играть. Алексис треплет его по загривку, и чета Кайдановских отправляется на обед.
Черная Альфа не одного Кайдзю отправил в небытие такими вот приемчиками.

*

Постепенно жизнь на базе и работа входит в лихое, но условно прогнозируемое русло.
Боевой состав привыкает к тому, что теперь среди пилотов семейная пара, что Черная Альфа имеет свой скверный характер, но высокую способность к уничтожению тварей и что украинский хард-рок теперь никуда от них денется (а они от него).
Кайдановским жизнь на базе напоминает одновременно огромный кампус студенческого общежития, режимный объект с зашкаливающей секретностью и коммуналку из Сашиного детства. Есть у Кайдановских одно на двоих воспоминание: огромная коммунальная квартира где-то южном взморье, где жила старая бабушка и где всегда был настоящий, вселенский дурдом.
Кайдзю тогда сосредоточенно громили Соединенные Штаты, до южной глубинки информации долетали сущие крохи, старая Сашина бабка, помнящая холодную войну, говорила, что так им, чертовым капиталюгам, и надо. Александре было тринадцать лет, впереди ждала великая карьера в танцах (она еще не решила, каких, но отчаянно тренировалась), на носу цвели веснушки, мир казался огромным и удивительным, а великая любовь должна была ждать ее за этим поворотом (ну или точно за тем). Американцев, впрочем, было жалко до зуда в пятках.
Когда стало понятно, что одним кайдзю дело не ограничится, именно хорошая спортивная подготовка помогла поступить Александре в спешно сформированную Академию.
Алексис хорошо помнил хрупкую девчонку с косичкой, веснушками и твердым взглядом, которую встретил в сквере около деканата.
Косу она отстригла полгода спустя .

***

Вообще, с другими пилотами оказывается на редкость легко если не дружить, то приятельствовать. Они объединены как части великого целого, и каждый из них был в дрифте, и каждому из них не нужно лишних слов.
Чак, пришедший мириться (явно с подачи, читай — пинка, Пентекоста; Мако рассказала по секрету, что маршал хвалил Сашкин удар), прощенный, напоенный водкой и искренний, называет это — “мы все держали кайдзю за яйца”. Сашка морщится от дешевой аллегории, Алексис хохочет, бутылки на столе выстраиваются в пьяную очередь, Макс привычно надувает лужу в углу.
Александра думает, что забота о домашнем уюте — явно не ее компетенция. Ну, не в эпоху кайдзю, во всяком случае.

Тройняшки гоняют в баскетбол, ориентируясь только на чувства друг друга и друг о друге, постоянно подсовывают в скудный Сашкин армейский паек печенья с предсказаниями (предсказание всегда одно, пусть и выраженное разными словами — война закончится, закончится, закончится), пытаются пристрастить огромного Алексиса к китайской гимнастике — он зачем-то соглашается попробовать, тянет поясницу, и ворчащая Сашка растирает его перед сном добытым теми же тройняшками в качестве извинений змеиным ядом и ворчит что-то про уровень мозгов в накаченных мужских телах.
— Настоящая русская баба, — говорит Кайдановский почтительно подушке, в которую уткнулся. Жена пинает его в плечо:
— Молчи, гимнаст — не выдерживает и фыркает. — Нет, ну надо же. Кайдановский, я тебя люблю, но ты тронулся умом.
Алексис пытается повернуться, охает и тихо матерится в подушку.
— Ничего. До дрифта заживет, — говорит Сашка язвительно. Но массировать начинает мягче. Муж все-таки.

*

Когда очередной кайдзю отправляется в небытие, а Черная Альфа повреждена сильнее обычного, Кайдановские сидят вечером на какой-то верхотуре в ангаре, качают ногами над пропастью и смотрят на своего верного егеря.
И молчат.
Алексис думает, ну, пытается представить, какой была бы их жизнь, если бы не было кайдзю. Он почему-то представляет , как одел бы Сашку в шифон и кружево, и ее длинные волосы рассыпались бы по спине. Размышляет, как она стала бы танцевать, а он бы ревновал ее к всем подряд и таскал цветы целыми грядками.
Он не говорит ничего жене, не хочет ступать на зыбкую почву несбывшегося.
Впрочем, они слишком долго вместе, чтобы она не понимала.
Александра краснеет и думает о том, что посмотрит, кто еще будет ходить в шелках и волосы отращивать, но потом, позже, на волне пойманного настроения, меланхолична, задумчива и хардкор братских народов меняется в ее голове чем-то гораздо более мелодичным.
Этой ночью Алекс особенно нежен, а Сашка беззащитна и открыта ему. Он целует жену в закрытые веки, обводит ладонями ее тело медленно и нежно, прослеживает губами и дыханием чуть выступающие косточки позвоночника. Сашка выгибается, дышит поверхностно и обнимает его, опутывая.
В конце, после всего, они лежат без сна, бездумно и расслабленно, и время вокруг как будто застывает, и слышно, как база дышит во сне, как жужжат системы, что-то щелкает на грани слуха и как Черная Альфа спит в ангаре и, может быть, видит сны.
В такие ночи можно поверить, что когда-нибудь все закончится, и закончится хорошо, и Кайдановские еще поспорят, кто будет ходить в шелках и кружеве.

До января 2025 года, когда все действительно закончится, остается полгода.

@темы: Het, Raiting: PG-13, Aleksis Kaidanovsky/Heather Doerksen, Sasha Kaidanovsky/Robert Maillet, Gen, Fanfiction

---

[.timber]

Я снова принес текстоту про ученых котенек (・_・ヾ она не такая милая как первый текст мне так стыдно простите .__. *автор боится, что впал в ООС*

Название: Побочный эффект
Автор: Windwave
Фандом: Pacific Rim (2013)
Рейтинг: PG
Пейринг: Готтлиб, Гейзлер
Жанры: планировалось, как ангст, но...
Размер: миник на 1029 слов
Саммари: последствия дрифта проявились не сразу, а лишь через два дня после закрытия разлома - и к ним никто не был готов.

В личном деле Германна Готтлиба не было ни строчки о том, что он может страдать эпилептическими припадками. Иначе бы Ньютон это запомнил - его память цепко схватывала даже самые незначительные детали сложной и странной мозаики, зовущейся Германн. И хотя его досье было по-военному сухим, но все же там не было ничего про то, что видел сейчас Гейзлер, замерев в непозволительном долгом - секунда, две, три... пять! - замешательстве.
Он отлучился из лаборатории едва ли на двадцать минут - хотел заглянуть в столовую и отвоевать себе и Германну по стаканчику невкусного, горчащего кофе. Последние два дня такую роскошь, как сон, мало кто мог себе позволить на базе: закрытие разлома стало не началом блаженного спокойствия, но еще большей суеты.
Я просто хотел принести кофе.
Пластиковые стаканчики беззвучно упали на пол, выскользнув из пальцев Ньютона, когда он бросился к подергивающемуся на полу - пальцы в кулаки до смертельно-побелевших костяшек - Готтлибу.
- Черт побери, тебя даже на двадцать минут нельзя оставить, - торопливо бормотал Гейзлер, пока в его голове - опять так мучительно-долго! - всплывали из глубин памяти строки прочитанной когда-то брошюры - он не помнил уже, когда и зачем - об оказании помощи при подобных приступах.
- Нам с вами нужно будет потом серьезно поговорить, доктор Готтлиб, - звук собственного голоса отвлекал от подступающей паники. И хотя после встречи лицом к лицу с кайдзю его, казалось, уже ничего не могло напугать, но вид вздрагивающего, слепо закатившего глаза Германна заставлял холодным струйкам страха пробегать вдоль позвоночника.
Верхняя пуговица на наглухо застегнутой рубашке не поддавалась, и Ньютон с силой рванул ее - металлический чуть приплюснутый шарик оторвался, запрыгав по полу. Остальные пуговицы он рвал уже без попытки даже расстегнуть, не обращая внимания на трещащую ткань, и в распахнутом вороте бледная шея Готтлиба смотрела пугающе-беззащитной, и было видно, как судорожно бьется под кожей ниточка пульса.
- Сейчас, сейчас...
Ньютон знал, что его сейчас не слышат, но замолчать - теперь нужно было перевернуть прошиваемого сильными судорогами Германна на бок - он не мог себе позволить.
- Ты мне потом все объяснишь, понял? - Голос предательски дрожал, и Гейзлер, нервно улыбнувшись, нашел холодную ладонь коллеги, сжал ее, словно это могло помочь.
Еще два дня назад он бы так не боялся.
Еще два дня назад он бы не злился на того, с кем они просто работали за то, что Германн - как ты мог?! - не рассказал ему о своей болезни. Не рассказал никому.
И лишь на исходе третьей, заполненной молчанием и судорожным дыханием, минуте его кольнуло жутковатой в своей возможной правдивости мыслью - это все было последствием их общего дрифта в сознание кайдзю.

- Я не х-хочу...
- Пей, - отрезал Гейзлер с едва ли не командирскими нотками в голосе. - И не смей разливать этот чай, в третий раз я в столовую не пойду.
Он помолчал и неловко хихикнул.
- Это будет странно смотреться.
Германн устало прикрыл глаза и передернул плечами под чужой курткой, в которую, несмотря на все протесты, его завернул Гейзлер. Лабораторное кресло было не самым уютным, но на то, чтобы дойти до отведенного им одного на двоих жилого отсека, сил у него не хватало. А Ньютон вряд ли смог бы его дотащить - и Готтлиб не собирался даже допускать того, чтобы его в таком состоянии увидел кто-то посторонний.
А встревоженно смотрящий на него Ньютон после того, что произошло, посторонним уже не мог быть.
- Когда это началось? - Тот, словно подслушав чужие мысли, ногой подтащил к себе круглый табурет и устроился на нем - прямо напротив Германна, пристально глядя в осунувшееся за эти жуткие минуты лицо. - В твоем личном деле ничего...
- Позавчера.
Ньютон снял очки. Сложил дужки, выпрямил обратно, ощущая, как подрагивают собственные пальцы - хотя, казалось, с чего бы? - вновь сложил.
- Черт побери, Германн.
Тот молча смотрел на него из-под приопущенных покрасневших век.
- Кайдзю тебя сожри.
- Ну, спасибо, - в усталом, хриплом голосе скользнул сарказм.
Под пальцами Гейзлера жалобно хрустнул пластик, и он поспешно опустил очки на переносицу.
- Германн...
- Не надо, - резко оборвал его тот.
- Чего - не надо?
- Этих разговоров. Которые ты сейчас хочешь начать. О взаимном доверии и о том, что я должен был сказать тебе сразу, как это, - Готтлиб поморщился, - началось.
Ньютон запустил пятерню в волосы на затылке, вздохнул. Он знал, что сидящий напротив математик ожидает от него возражений или аргументов того, что Германн действительно - черт побери, ты должен был! - мог бы и рассказать о случившемся. Но вместо этого он произнес:
- Ты ожидал, что это будет единичный приступ. Последствия травматичного дрифта.
- Да, - проскрипел Германн.
- Но это повторилось. И повторится в третий раз. А может - и не повториться.
- Заткнись, - зло прошипел он. Его ладони затряслись, чай выплеснулся горячими каплями на кожу, и Ньютон, поспешно подавшись вперед, перехватил чужие ладони, с силой сжав их, удерживая на месте.
- Заткнись... - уже без злобы повторил Готтлиб, прикрывая глаза. По бледным скулам поползли красные пятна.
Ньютон молча потер его все еще дрожащие, ледяные руки, будто бы пересчитывая каждую острую костяшку. Сдвинул брови, поймав себя на нелепой мысли, что очки неудобно съехали вниз по носу, но поправить их сейчас не получится, ведь для этого надо будет отпустить ладони Германна...
... который наверняка вновь попытается обжечься чаем.
Между ними повисла неловкая пауза, которую Гейзлер нарушил неожиданно виноватым смешком.
- Я порвал твою рубашку.
Темные, тонкие брови Германна приподнялись в неподдельном удивлении.
- Ч-что?
- Когда... помогал тебе. У тебя на рубашке дурацкие пуговицы, и я не мог их расстегнуть, так что пришлось порвать. Одна, кажется, укатилась туда, - Ньютон неловко кивнул головой куда-то в сторону.
Готтлиб молча высвободил ладони из его пальцев, сделал глоток уже не такого обжигающего чая. И устало вздохнул.
- Надеюсь, доктор Гейзлер, вы не возьмете за привычку так поступать со своими рубашками. Я весьма ценю каждую из них. И пуговицы тоже.
Ньютон забрал у него пластиковый стаканчик, отпил сладкую до приторности золотисто-коричневую жидкость. И кивнул.
- Надеюсь, доктор Готтлиб, в дальнейшем мне больше не прийдется так поступать с вашими рубашками.
На мгновение он ощущает беспокойство - вдруг Германн поймет его слова не так. Но тот молча принимает обратно стаканчик, и когда их пальцы на мгновение соприкасается, то на бледном лице мелькает слабая улыбка. И тогда Ньютон позволяет себе с облегчением выдохнуть.

@темы: Dr. Newton Geiszler/Charlie Day, Raiting: PG, Dr. Hermann Gottlieb/Burn Gorman, Gen, Fanfiction

---

[tier_wolf]

Название: «Откровение»
Автор:  Dick Grayson
Фэндом: Тихоокеанский рубеж
Персонажи: Герк/Чак
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш, Ангст
Предупреждения: инцест
Размер: драббл
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари:
А вот такая странная идея будет у этого фика: Герк хочет Чака, а тот категорически не понимает, как у его отца и мысли-то такие возникли.
Мне хотелось бы ещё написать к этому фику парный реверсный, где Чак юстится по Герку, а Герк в ужасе от фантазий своего сына, если только вдохновение меня не покинет


Каждый новый дрифт как откровение.
Чак горько и зло улыбнулся, мысленно повторяя эту фразу. Во время учёбы в Академии она казалась ему глупой аллегорией, шуточкой из числа тех, которыми любят блеснуть посредственные учителя.
Оказалось, нет, действительно откровение.
Только вот у Чака Хэнсена по жизни всё было не так, как у нормальных людей. Поэтому персональные, ему одному адресованные отцом и дрифтом, откровения носили характер далеко не библейский.

*

Чаку семнадцать, когда они с отцом впервые входят в дрифт.
В семнадцать такие вещи воспринимаются более остро. Болезненно. И нет никакой надежды всё списать на последствия дрифт-соединения, Чак читал, эти последствия иногда бывают очень специфичны. Но ведь это их первый совместный дрифт.

– Пап? – растерянно спрашивает Чак, сам не очень-то понимая, о чём. Он не называл так Герка уже лет восемь, но сейчас произносит это легко, почти рефлекторно. Так ребёнок зовёт маму в абсурдной и слепой надежде, что одно её появление может исправить всё то плохое, что, наверное по ошибке, произошло.
Мамы у Чака нет. Он давно привык справляться со всем сам, но сейчас – почему-то не справляется. Он смотрит на отца в надежде, что тот объяснит, исправит, починит то хрупкое, что сам же сломал несколько минут назад.

Но Герк смотрит прямо ему в глаза, устало, виновато, но не пряча взгляда, и говорит только одно:
– Прости.
Наверное, от растерянности, Чак позволяет сжать себя в объятиях. Он стоит, положив подбородок на плечо отца, а руки безвольно висят вдоль тела, не спеша лечь на отцовскую спину.
Чаку хочется плакать, но он слишком взрослый для такой ерунды, давно уже слишком взрослый. И он только дышит глубоко и ровно, отсчитывая каждый вдох и выдох.

*

– Это, наверное, самое гадкое, что со мной было, – зло шепчет Чак, улыбаясь шальной улыбкой. – Всё это порно в твоей голове.
На самом деле он врёт, он давно привык и не чувствует былого отвращения. Но у него есть иррациональная потребность причинять Герку боль. Чак чувствует как в груди разливается радостное тепло, когда уголки губ отца еле заметно опускаются.
– Я не хотел бы, чтоб ты знал об этом.
У Герка тихий и мягкий, успокаивающий голос. Он понимает, что не время спорить с сыном, когда тот, напичканый таблетками, лежит на больничной койке.

Чак часто моргает, с трудом фокусируя взгляд на его лице, и стискивает зубы.
– Хочешь меня сейчас? – вдруг трагическим шёпотом спрашивает он. – Если бы вдруг я согласился?
Чак весь в синяках и наклейках пластыря, измученный, с каплями пота, стекающими по виску. Он мучительно вглядывается в лицо Герка, замирает на секунду, находя то, что искал, и тихо истерически смеётся.
– Неужели правда? Даже сейчас?
Герк осторожным тычком в незабинтованное плечо укладывает Чака на постель, укрывает его одеялом.
– Никогда, – напоследок заверяет Чак, проваливаясь то ли в сон, то ли в бред.
Герк касается ладонью его горячего лба и тяжело вздыхает.

Чаку снится секс с отцом. Всё, что он притащил с собой из дрифта, всё, что показал ему Герк.
Он просыпается, рывком садясь на кровать, и долго сидит неподвижно, глядя в лицо спящего в кресле отца.
Самое страшное, что со временем он перестаёт чувствовать отвращение.

*

Если лечь на кровати на спину и закрыть глаза, то чувствуешь себя точь в точь в долбанной спасательной капсуле. Мозг сам щедро дорисовывает несуществующие океанские волны. И всё.
Приступы паники как-то не свойственны были Чаку Хэнсену. Раньше. Поэтому он понятия не имеет, как с ними бороться.
– Всё в порядке, – говорит Герк, касаясь кончиками пальцев его лица.
Чак открывает глаза, вопросительно глядя на него снизу вверх.
– Слишком часто дышишь, – пожимает Герк плечами.
– Ага, – вдруг соглашается Чак вместо того, чтобы огрызнуться. – Побудешь со мной?

Когда он уходил умирать, казалось, столько есть важного, недосказанного. А теперь, когда судьба дала второй шанс, они снова предпочитают молчать.

Герк хочет взять стул, но Чак ловит его ладонь, не позволяет уйти, тянет на себя, сдвигаясь на край кровати.
Отец понятливо ложится рядом, обнимая до странного осторожно.
– Сделай, – просит Чак.
Герк шевелится, поднимает голову, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Чак отворачивается. Только накрывает его пальцы своими и повторяет:
– Сделай, как хотел. Я тоже... тебя... Я согласен.

Вопрос: ?

1. +		31	(100%)
Всего:		31

@темы: Slash, Raiting: PG-13, Chuck Hansen/Robert Kazinsky, Hercules Hansen/Max Martini, Fanfiction

---

Тройняшки)

[KeSol]

Все потырено с тумблера!

@темы: Art, Wei Tang Triplets/Charles Luu, Lance Luu, Mark Luu, Gen

---

Этот пост захвачен четой Кайдановских.

[Амалль]

Без превью и прочих мелочей жизни. Под катом МНОГО. Кайдановские и Черно рулят! Посвящяется  Covielle!

CHERNO ALPHA Pilots: Sascha x Aleksis Kaidonovsky by ~Capbird on deviantART

The Kaidonovskys by ~freestarisis on deviantART

The Kaidonovskys by ~lunajile on deviantART

Kaidanovsky`s crew by ~Daefractus on deviantART

































Релакс по-русски:




Чернушка:

Cherno Alpha by ~Mightykingandrew on deviantART










Косплей Черно Альфы:


Алсо. Согласно артбуку, конн-под Кайдановских находился в груди Черно Альфы, а не на макушке. И конструкцией там не было предусмотрено эвакуационных капсул. Вообще. Единственный егерь без возможности катапультироваться.
Т.е. Кайдановские были в курсе, что так или иначе дерутся не на жизнь, а насмерть)

УПД. Кайдановские установили рекорд в длительности нейросинхронизирования - восемнадцать (!) часов кряду в дрифте! Они уникумы))

@темы: News, Het, Art, Raiting: PG-13, Aleksis Kaidanovsky/Heather Doerksen, Sasha Kaidanovsky/Robert Maillet, Gen, Information

---

[1234-fires-in-your-eyes]

иногда пилю картиночки также перепост на тумбочку под одноименным ником, если кто уже видел, в основном, конечно, чтоб свой глаз порадовать и шипперизатор потешить, но вдруг кому-то еще понравится лол :3

chuck/herc

chuck/raleigh

@темы: Collage, Chuck Hansen/Robert Kazinsky, Raleigh Becket/Charlie Hunnam, Hercules Hansen/Max Martini