Fortune favours the brave
Название: Солдатские жетоны (Dog Tags)
Автор: Sonora
Переводчик: angry freckled Aussie (Desert Eagle)
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе перевода
Пейринг: Геркулес Хансен/Чак Хансен; Ганнибал Чау/Ньютон Гайслер
Персонажи: Тендо Чои, Чак Хансен, Герк Хансен, Ганнибал Чау, Ньютон Гайслер, Мако Мори, Стэкер Пентекост
Жанр: AU, Современность, Детектив, Экшн
Предупреждения: Инцест, Смерть персонажа, Графическое описание насилия, Нецензурная лексика
Саммари: Геркулес Хансен – самый опасный киллер Сиднея. Неважно кто, неважно когда: он всегда добирался до цели. Но когда он обнаруживает, что его следующим заказом является его сын, он поступается принципам и оставляет сорванца в живых. Как оказалось, это решение повлекло куда более серьезные последствия как для него, так и для Чака.
И не то, чтобы из-за этого он перестал трахать парня или что-то в этом роде.
Или вкратце: фанфик, в котором Герк – киллер, Чак – проститутка, а Ганнибал Чау по-прежнему заведует черным рынком кайдзю.
читать дальше+++
Он находит парня там же, где ему было сказано: работающего на углу улицы Кингс Кросс, одетого в узкие джинсы и свободную куртку из дубленой кожи.
По всем правилам такая одежда не должна была делать его сексуальным – он был далеко не такой, как эти наманикюренные смазливые мальчики, работающие вместе с ним – но в нем было что-то такое, что пробуждало болезненное желание, разгорающееся внутри Герка. Что-то иное. Что-то прекрасное, идеальное.
Необходимое.
Что-то другое, чем две штуки баксов, доказывающее, что жизнь этой шлюшки чего-то стоит.
Обычно Герк так не делает. Не платит за подобные услуги. В те вечера, когда ему что-то нужно, он навещает пабы возле университета, в более приличных районах. Там всегда находится кто-то – мужчина, женщина, нечто среднее, его член не был привередливым – кого притягивает его легкая небритость и шрам поперек брови, кого восхищают его татуировки и шрамы на спине.
Они не знают его жизненной истории – или не хотят знать, как они всегда говорят – но он рассказывает.
Он лжет.
Он отлично умеет лгать.
Этот же парень имеет чутьё получше остальных. Он ловит взгляд Герка гораздо раньше, чем тому бы хотелось. Его ноздри раздуваются, словно в предчувствии беды, а челюсти крепко сжимаются, когда Герк останавливает перед ним свой мотоцикл и манит его пальцем.
- Не думай, что я сяду на эту адскую машину, - презрительно усмехается тот, подходя ближе к обочине.
- А она как нельзя лучше подходит для такой маленькой пародии на гангстера, каким ты хочешь казаться, - говорит Герк, окидывая его оценивающим взглядом – пусть он обычно и не трахает шлюх, предпочитая свои маленькие игры, но он способен оценить симпатичную задницу.
Парень морщится.
- Пятьдесят за минет, двести за трах, комнату оплачиваешь ты.
- А если я хочу купить тебя на всю ночь?
- …тысяча, - следует ответ. – Если справишься.
Герк машет парню стопкой банкнот – своим авансом за работу.
Парень залазит на мотоцикл.
Байк возвращается к жизни и в том, как парень обнимает Герка за талию, есть что-то почти что милое.
Мотель, в который ведет его парень, находится неподалеку. За стойкой работает молодая японка с синим мелированием, и когда Герк платит за шесть часов, она награждает его красноречивым взглядом. Возможно, она сутенер, а возможно, и нет, но она явно присматривает за парнем. И, несмотря на её миниатюрный рост, ясно, что она может создать неприятности. Герк лишь кивает ей и сует еще одну пятидесятидолларовую бумажку. Она кивает в ответ и протягивает ему другой ключ.
Эта комната, вероятно, была куда лучше той, которую она собиралась дать изначально. Помещение старое, поизносившееся, но простыни выглядят чистыми, а туалет действительно работает.
При свете прикроватной лампы и неоновой вывески снаружи он может тщательнее рассмотреть свою цель, в данный момент кидающую свою куртку на маленький столик и проводящую пятерней по волосам.
Парень выглядит странно знакомым: черты лица, нос, плечи – кто-то, кого Герк знал раньше. Но кто именно – этого киллер вспомнить не мог.
Тот принялся снимать цепочку, висящую на шее. Засовывает её во внутренний карман куртки. Очень осторожно.
Герк узнает её сразу, ибо провел почти десять лет в Королевских военно-воздушных силах Австралии.
- Ты военный? – тихо спрашивает он, подходя к парню сзади и обхватывая его за талию, притягивая к себе.
Не покидающее его желание начинает глодать изнутри.
Никто не говорил, что он должен выполнить задание прямо сейчас, верно? Или что он не может насладиться тем, за что платит этим вечером?
- Нет, - отвечает парень, с вызовом и сбивающимся дыханием, подаваясь назад, чтобы провести задницей по выпуклости в армейских штанах Герка. – И никогда не был.
- Значит, твоего любовника? – допытывается Герк, ибо почему бы и нет, это всегда интереснее, когда его партнер слегка раздражен. – Любимого?
- Не т-твое дело, старик.
- Может, твоего папочки? – шепчет он в ухо, наслаждаясь вызванной дрожью – надо же, как любопытно! Шлюха, носящая жетоны своего папочки.
Мило. Очень, очень мило.
- Он был ублюдком, приятель. На хуй его, - парень извивается в его руках - сплошное похабное изящество и непристойные прикосновения – и утыкается носом в его шею. – Хочешь, чтобы я называл так тебя сегодня?
- Да. Именно. Папочка.
Черт, почему бы и нет?
Ему требуется почти два часа, но Герк умудряется затрахать его до полубессознательного состояния.
Парень явно не привык к тому, что кто-то обращается с ним так внимательно, терпеливо доводя его до предела снова и снова, пальцами, членом, пальцами, одной из тех маленьких бутылочек из минибара, снова членом, выжимая его без остатка, лишая его последних сил и в конце роняя его на смятые простыни. Заезженный до изнеможения, парень тянется к нему, и Герк не сопротивляется: убаюкивающе перебирая его волосы, он наслаждается тем, что сделал с этой бледной, веснушчатой, красивой кожей.
Но лишь несколько минут.
Теперь ему легче проделать дыру в чужой голове. Никакого сопротивления.
Во всяком случае, так говорит Герк сам себе.
Парень буквально свернулся калачиком в его объятиях и Герк наблюдает за ним если не с любопытством, то с чем-то, что удерживает его от того, дабы пойти за пистолетом. Парень даже не моргнул, когда увидел кобуру под курткой Герка, он просто вытащил ствол, облизал дуло и усмехнулся.
Герк не пошел за пистолетом, хотя он знает, что должен.
У него было досье на жертву. Уличное имя – Чарли Эврика, настоящее имя неизвестно, но это и неважно. Дешевая шлюха, занимался этим с подросткового возраста, сейчас работает на банду Пентекоста, так что это можно назвать успехом. Хотя какой у шлюхи может быть успех? Верхушка пищевой цепочки, шелковые простыни и чистые комнаты, возможно, лет через пять его продадут какому-нибудь богатею. Для такого он был достаточно красив, а его задница была просто божественна, так что в обычном случае Герк просто пожелал бы всего хорошего и ушел.
Но в этом случае он был свидетелем убийства двухнедельной давности. Казни. Одного из вожаков враждующей группировки, который был пристрелен самим боссом. Опасное дерьмо. Парня уже трижды водили на допрос в полицейский участок, и он не раскололся, но босс все равно желал его устранить.
«Никаких зацепок, Герк», - последовал приказ.
И Герк знает, что с Ганнибалом Чау лучше не шутить.
Но он не может остановиться, продолжая перебирать волосы парнишки. Мягкие. Даже мягче, чем выглядят, и красивые. В нем красиво всё.
- Позор тебе, - бормочет он сам себе и встает.
Идет к своей пушке.
Но вместо этого он просовывает руку в карман куртки пацана.
Вынимает солдатские жетоны.
У него пересыхает в горле, когда он видит гравировку.
ГЕРКУЛЕС ХАНСЕН
Слова ясные, как божий день, слегка стертые и отполированные до блеска годами носки и прикосновений. Его имя. Его жетоны. Его чертов… и Герк совершенно не может вспомнить кто: какую девушку он обрюхатил; какая девушка ушла, так и не сказав ему; какую девушку он, возможно, сам вышвырнул, прежде чем та смогла рассказать; встречался ли он с ней или же это был секс на одну ночь, или же это было тогда, когда он поспорил с одним старым другом, что трахнет стриптизершу, или же…
Его сын.
Он только что трахнул своего сына.
А теперь он должен его убить.
- Надо значит надо, - бормочет Герк под нос.
Но впервые за десять лет – за всю свою профессиональную карьеру – он не может нажать на курок.
- Похоже, сегодня твой счастливый день, детка, - шепчет он, убирая пистолет в сторону.
+++
Когда Чак просыпается, клиента уже нет.
Странно, но он чувствует разочарование.
Прошлой ночью, на какое-то мгновение – действительно, на одно лишь мгновение, очень краткое мгновение – Чак смог забыть, что это клиент, трахающий его за деньги, какой-то засранец, подобравший его на углу. Очень давно в его жизни не было ничего настоящего – чего-то, что хотя бы казалось настоящим, в чем он смог бы себя убедить. Даже тогда, когда он играл роль мальчика-слуги для того чувака из района Голд Коаст, секс не был настолько хорош.
Будто бы этому парню было не всё равно, что ли.
Хотя, это же глупо. Всем всё равно. Так было всегда. Он вырос на задворках стриптиз-баров и клубов для мужчин, а когда его мать наконец загнулась от наркотиков, то его начали таскать по приютам, пока он не нашел путь обратно на улицы.
Всё, что у него было, это те тупые солдатские жетоны, напоминающие ему, что однажды мама любила кого-то так сильно, что решила сохранить ребенка, вместо того, чтобы сделать аборт, как она обычно и поступала. Что где-то там был человек, который отнесся к ней с долей уважения, который произвел на неё хорошее впечатление, ради которого она усложнила себе жизнь ребенком. Что у него было прошлое и был отец, а не только эти жизненные ужасы.
Глупо.
Ему действительно надо было их давно выкинуть.
Иногда Чак удивляется, зачем их вообще хранит.
Такой, каким он стал, он явно не нужен папе. Ни один мужчина не захотел бы такого сына. Ни один не захотел бы такого пропащего пацана, который занимался проституцией задолго до совершеннолетия и который не может даже вспомнить, сколько членов в нем побывало, к его-то двадцати одному году, и…
- На хер его, - бормочет Чак сам себе и идет за джинсами.
Он не уверен, кому предназначалась фраза: отцу или тому клиенту.
Не важно.
Главное, что плата на месте – даже удивительно. Ровно тысяча.
Плюс…
Ха!
На мотельной тумбочке лежат еще пять сотен, сверху которых находится записка.
«Позавтракай за мой счет, Эврика, и убирайся из города. Тебя ищет Ганнибал Чау».
Чак читает записку дважды. Просто чтобы убедиться, что понимает всё правильно.
Ганнибал Чау.
Какого хрена Ганнибалу Чау нужно от долбанной проститутки, который едва может оплачивать месячную ренту?
Но всё же Чак не из тех, кто отказывается от дармовых денег, поэтому он сворачивает купюры и засовывает их во внутренний карман куртки – рядом с жетонами отца – и покидает номер.
Мако как раз завершает свою смену в офисе, когда он подходит к ней, чтобы отдать процент. Она кивает в ответ.
Серьезная девушка эта Мако: насколько ему известно, это единственный человек среди мужчин и женщин на службе у Пентекоста, который не трахается за деньги. Истории о ней и её большом боссе варьируются в зависимости от того, кто их рассказывает, но старик, без сомнения, любит её безумно.
- Он тебя отделал? – спрашивает Мако, поджимает губы, острым взглядом выискивает любой заметный знак.
- Не хуже обычного, - Чак качает головой.
- Приложи лёд к ушибам, если что. Нашу тренировку можем перенести на завтра, - предлагает она, целует его в щеку и уходит. – Увидимся в тренажерке!
Если бы Чаку нравились девушки, он бы приударил за Мако.
Но ей тоже не нравятся парни, так что всё в порядке.
Чак остается в городе. С чего ему уезжать? Сидней – это весь его мир, нигде больше он не бывал. Когда он был моложе – и глупее – он часто поглядывал на отцовские жетоны, смотрел американские военные драмы по ящику и мечтал о том, что, возможно, он мог бы пойти в Королевские ВВС. Как и папа. Стать кем-то другим, чем…
Но мечта так и осталась мечтой.
Как и всё в его жизни.
Геркулес Хансен.
Возможно, это вообще придуманное имя. Какая-то шутка, которую сыграли с мамой на какой-нибудь вечеринке, засовывая купюры в её трусики.
Но от завтрака Чак не отказывается, предварительно решая зайти в свою маленькую однокомнатную квартирку. За углом есть дешевая закусочная, одна из тех, где продаются горы жирной, но вкусной еды, и где он бывает редко, потому что даже на неё не хватает денег. Но сегодня Мако не знает о его маленьком бонусе. Сегодня он поест вдоволь.
И после того, что он вытерпел от клиента, он это заслужил.
У Чака остались синяки на бедрах и запястьях. Ссадины от щетины на спине, внутренней стороне бедра, на груди между сосками. Следы укусов по всей шее. Обычно он не позволяет клиентам так себя вести. Обычно ему не нравятся ощущения и то, как это всё выглядит: целая радуга, проступающая на коже во время заживления. Когда он только начинал – еще до того, как нашел Мако – один клиент избил его так сильно, что еще большую часть месяца он был синий от туловища до колен, и движения причиняли адскую боль.
Но сегодня, когда он прикасается к отпечаткам в форме пальцев на зоне пульса, он не чувствует себя униженным.
Хер его знает, чего хотел клиент – возможно, это какой-то кинк такой, чтобы Чак насладился этим тоже, хотя речь здесь явно не о его наслаждении – но это было хорошо.
Действительно хорошо.
Чак игнорирует отражение в мутном стекле в ванной. Принимает душ. Надевает более-менее чистую одежду. Прячет отцовские жетоны обратно под рубашку.
И выходит из квартиры, беря с собой планшет.
Его подарил ему несколько лет назад один давний клиент, а местный университет разрешает ему загружать книги бесплатно. Точнее, профессор Гайслер дает ему любой пароль, какой надо, в обмен на минет, который не стоит Чаку ничего, так что это одно и то же. Чак не питает никаких иллюзий по поводу поступления в универ, но ему нравится заставлять мозги работать.
Провести день за чтением о единой теории поля все же лучше, чем размышлять о событиях прошедшей ночи. Или о том, сможет ли он расплатиться с Мако. О том, что его могут ограбить, избить, арестовать. Снова.
Или о том, что его может снять один засранец со шрамами, который…
На хер его. Серьезно. На хер.
Чак старается не думать о нем, когда заказывает большую тарелку омлета, тост и кофе подороже, и набивает непривычный к таким порциям желудок. Он ведь с этим чуваком не на свидание ходил, в конце концов. Черт, да Чак даже не узнал его имя. Пять сотен наличкой, три оргазма и никакого имени, кроме нескольких слов «папочка», которые он таки выдавил из Чака. Но как и тот иллюзорный отец, которого он никогда не знал, этот клиент тоже словно и не существовал.
Но это не так, он был реальным, и Чак нащупывает под рубашкой свои жетоны, ожидая, пока официантка доливает ему кофе. Он задумывается.
Следующим вечером он снова работает на своем углу – хотя по четвергам он обычно ошивается у клубов – но парень не появляется.
Спустя неделю Чак пытается убедить себя, что он не желает видеть этого ублюдка снова. Который обрабатывает его всю ночь, оставляет его вот так, и еще сообщает, что такой человек, как Ганнибал Чау, знает о его существовании.
Как же!
«Настоящий козел», - размышляет Чак, пока кто-то машет ему пачкой десятидолларовых бумажек и манит за угол
Четверг, пятница и суббота. Тот паря так и не появляется.
Но в субботу Чак сдается и направляется к знакомому бару, где его всегда могут найти некоторые постоянные клиенты, и когда он отсасывает какому-то новенькому в узком переулке, в его шею утыкается пистолет.
- Ганнибал Чау передает привет.
Запоздало он понимает, что надо было послушаться.
Автор: Sonora
Переводчик: angry freckled Aussie (Desert Eagle)
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе перевода
Пейринг: Геркулес Хансен/Чак Хансен; Ганнибал Чау/Ньютон Гайслер
Персонажи: Тендо Чои, Чак Хансен, Герк Хансен, Ганнибал Чау, Ньютон Гайслер, Мако Мори, Стэкер Пентекост
Жанр: AU, Современность, Детектив, Экшн
Предупреждения: Инцест, Смерть персонажа, Графическое описание насилия, Нецензурная лексика
Саммари: Геркулес Хансен – самый опасный киллер Сиднея. Неважно кто, неважно когда: он всегда добирался до цели. Но когда он обнаруживает, что его следующим заказом является его сын, он поступается принципам и оставляет сорванца в живых. Как оказалось, это решение повлекло куда более серьезные последствия как для него, так и для Чака.
И не то, чтобы из-за этого он перестал трахать парня или что-то в этом роде.
Или вкратце: фанфик, в котором Герк – киллер, Чак – проститутка, а Ганнибал Чау по-прежнему заведует черным рынком кайдзю.
читать дальше+++
Он находит парня там же, где ему было сказано: работающего на углу улицы Кингс Кросс, одетого в узкие джинсы и свободную куртку из дубленой кожи.
По всем правилам такая одежда не должна была делать его сексуальным – он был далеко не такой, как эти наманикюренные смазливые мальчики, работающие вместе с ним – но в нем было что-то такое, что пробуждало болезненное желание, разгорающееся внутри Герка. Что-то иное. Что-то прекрасное, идеальное.
Необходимое.
Что-то другое, чем две штуки баксов, доказывающее, что жизнь этой шлюшки чего-то стоит.
Обычно Герк так не делает. Не платит за подобные услуги. В те вечера, когда ему что-то нужно, он навещает пабы возле университета, в более приличных районах. Там всегда находится кто-то – мужчина, женщина, нечто среднее, его член не был привередливым – кого притягивает его легкая небритость и шрам поперек брови, кого восхищают его татуировки и шрамы на спине.
Они не знают его жизненной истории – или не хотят знать, как они всегда говорят – но он рассказывает.
Он лжет.
Он отлично умеет лгать.
Этот же парень имеет чутьё получше остальных. Он ловит взгляд Герка гораздо раньше, чем тому бы хотелось. Его ноздри раздуваются, словно в предчувствии беды, а челюсти крепко сжимаются, когда Герк останавливает перед ним свой мотоцикл и манит его пальцем.
- Не думай, что я сяду на эту адскую машину, - презрительно усмехается тот, подходя ближе к обочине.
- А она как нельзя лучше подходит для такой маленькой пародии на гангстера, каким ты хочешь казаться, - говорит Герк, окидывая его оценивающим взглядом – пусть он обычно и не трахает шлюх, предпочитая свои маленькие игры, но он способен оценить симпатичную задницу.
Парень морщится.
- Пятьдесят за минет, двести за трах, комнату оплачиваешь ты.
- А если я хочу купить тебя на всю ночь?
- …тысяча, - следует ответ. – Если справишься.
Герк машет парню стопкой банкнот – своим авансом за работу.
Парень залазит на мотоцикл.
Байк возвращается к жизни и в том, как парень обнимает Герка за талию, есть что-то почти что милое.
Мотель, в который ведет его парень, находится неподалеку. За стойкой работает молодая японка с синим мелированием, и когда Герк платит за шесть часов, она награждает его красноречивым взглядом. Возможно, она сутенер, а возможно, и нет, но она явно присматривает за парнем. И, несмотря на её миниатюрный рост, ясно, что она может создать неприятности. Герк лишь кивает ей и сует еще одну пятидесятидолларовую бумажку. Она кивает в ответ и протягивает ему другой ключ.
Эта комната, вероятно, была куда лучше той, которую она собиралась дать изначально. Помещение старое, поизносившееся, но простыни выглядят чистыми, а туалет действительно работает.
При свете прикроватной лампы и неоновой вывески снаружи он может тщательнее рассмотреть свою цель, в данный момент кидающую свою куртку на маленький столик и проводящую пятерней по волосам.
Парень выглядит странно знакомым: черты лица, нос, плечи – кто-то, кого Герк знал раньше. Но кто именно – этого киллер вспомнить не мог.
Тот принялся снимать цепочку, висящую на шее. Засовывает её во внутренний карман куртки. Очень осторожно.
Герк узнает её сразу, ибо провел почти десять лет в Королевских военно-воздушных силах Австралии.
- Ты военный? – тихо спрашивает он, подходя к парню сзади и обхватывая его за талию, притягивая к себе.
Не покидающее его желание начинает глодать изнутри.
Никто не говорил, что он должен выполнить задание прямо сейчас, верно? Или что он не может насладиться тем, за что платит этим вечером?
- Нет, - отвечает парень, с вызовом и сбивающимся дыханием, подаваясь назад, чтобы провести задницей по выпуклости в армейских штанах Герка. – И никогда не был.
- Значит, твоего любовника? – допытывается Герк, ибо почему бы и нет, это всегда интереснее, когда его партнер слегка раздражен. – Любимого?
- Не т-твое дело, старик.
- Может, твоего папочки? – шепчет он в ухо, наслаждаясь вызванной дрожью – надо же, как любопытно! Шлюха, носящая жетоны своего папочки.
Мило. Очень, очень мило.
- Он был ублюдком, приятель. На хуй его, - парень извивается в его руках - сплошное похабное изящество и непристойные прикосновения – и утыкается носом в его шею. – Хочешь, чтобы я называл так тебя сегодня?
- Да. Именно. Папочка.
Черт, почему бы и нет?
Ему требуется почти два часа, но Герк умудряется затрахать его до полубессознательного состояния.
Парень явно не привык к тому, что кто-то обращается с ним так внимательно, терпеливо доводя его до предела снова и снова, пальцами, членом, пальцами, одной из тех маленьких бутылочек из минибара, снова членом, выжимая его без остатка, лишая его последних сил и в конце роняя его на смятые простыни. Заезженный до изнеможения, парень тянется к нему, и Герк не сопротивляется: убаюкивающе перебирая его волосы, он наслаждается тем, что сделал с этой бледной, веснушчатой, красивой кожей.
Но лишь несколько минут.
Теперь ему легче проделать дыру в чужой голове. Никакого сопротивления.
Во всяком случае, так говорит Герк сам себе.
Парень буквально свернулся калачиком в его объятиях и Герк наблюдает за ним если не с любопытством, то с чем-то, что удерживает его от того, дабы пойти за пистолетом. Парень даже не моргнул, когда увидел кобуру под курткой Герка, он просто вытащил ствол, облизал дуло и усмехнулся.
Герк не пошел за пистолетом, хотя он знает, что должен.
У него было досье на жертву. Уличное имя – Чарли Эврика, настоящее имя неизвестно, но это и неважно. Дешевая шлюха, занимался этим с подросткового возраста, сейчас работает на банду Пентекоста, так что это можно назвать успехом. Хотя какой у шлюхи может быть успех? Верхушка пищевой цепочки, шелковые простыни и чистые комнаты, возможно, лет через пять его продадут какому-нибудь богатею. Для такого он был достаточно красив, а его задница была просто божественна, так что в обычном случае Герк просто пожелал бы всего хорошего и ушел.
Но в этом случае он был свидетелем убийства двухнедельной давности. Казни. Одного из вожаков враждующей группировки, который был пристрелен самим боссом. Опасное дерьмо. Парня уже трижды водили на допрос в полицейский участок, и он не раскололся, но босс все равно желал его устранить.
«Никаких зацепок, Герк», - последовал приказ.
И Герк знает, что с Ганнибалом Чау лучше не шутить.
Но он не может остановиться, продолжая перебирать волосы парнишки. Мягкие. Даже мягче, чем выглядят, и красивые. В нем красиво всё.
- Позор тебе, - бормочет он сам себе и встает.
Идет к своей пушке.
Но вместо этого он просовывает руку в карман куртки пацана.
Вынимает солдатские жетоны.
У него пересыхает в горле, когда он видит гравировку.
ГЕРКУЛЕС ХАНСЕН
Слова ясные, как божий день, слегка стертые и отполированные до блеска годами носки и прикосновений. Его имя. Его жетоны. Его чертов… и Герк совершенно не может вспомнить кто: какую девушку он обрюхатил; какая девушка ушла, так и не сказав ему; какую девушку он, возможно, сам вышвырнул, прежде чем та смогла рассказать; встречался ли он с ней или же это был секс на одну ночь, или же это было тогда, когда он поспорил с одним старым другом, что трахнет стриптизершу, или же…
Его сын.
Он только что трахнул своего сына.
А теперь он должен его убить.
- Надо значит надо, - бормочет Герк под нос.
Но впервые за десять лет – за всю свою профессиональную карьеру – он не может нажать на курок.
- Похоже, сегодня твой счастливый день, детка, - шепчет он, убирая пистолет в сторону.
+++
Когда Чак просыпается, клиента уже нет.
Странно, но он чувствует разочарование.
Прошлой ночью, на какое-то мгновение – действительно, на одно лишь мгновение, очень краткое мгновение – Чак смог забыть, что это клиент, трахающий его за деньги, какой-то засранец, подобравший его на углу. Очень давно в его жизни не было ничего настоящего – чего-то, что хотя бы казалось настоящим, в чем он смог бы себя убедить. Даже тогда, когда он играл роль мальчика-слуги для того чувака из района Голд Коаст, секс не был настолько хорош.
Будто бы этому парню было не всё равно, что ли.
Хотя, это же глупо. Всем всё равно. Так было всегда. Он вырос на задворках стриптиз-баров и клубов для мужчин, а когда его мать наконец загнулась от наркотиков, то его начали таскать по приютам, пока он не нашел путь обратно на улицы.
Всё, что у него было, это те тупые солдатские жетоны, напоминающие ему, что однажды мама любила кого-то так сильно, что решила сохранить ребенка, вместо того, чтобы сделать аборт, как она обычно и поступала. Что где-то там был человек, который отнесся к ней с долей уважения, который произвел на неё хорошее впечатление, ради которого она усложнила себе жизнь ребенком. Что у него было прошлое и был отец, а не только эти жизненные ужасы.
Глупо.
Ему действительно надо было их давно выкинуть.
Иногда Чак удивляется, зачем их вообще хранит.
Такой, каким он стал, он явно не нужен папе. Ни один мужчина не захотел бы такого сына. Ни один не захотел бы такого пропащего пацана, который занимался проституцией задолго до совершеннолетия и который не может даже вспомнить, сколько членов в нем побывало, к его-то двадцати одному году, и…
- На хер его, - бормочет Чак сам себе и идет за джинсами.
Он не уверен, кому предназначалась фраза: отцу или тому клиенту.
Не важно.
Главное, что плата на месте – даже удивительно. Ровно тысяча.
Плюс…
Ха!
На мотельной тумбочке лежат еще пять сотен, сверху которых находится записка.
«Позавтракай за мой счет, Эврика, и убирайся из города. Тебя ищет Ганнибал Чау».
Чак читает записку дважды. Просто чтобы убедиться, что понимает всё правильно.
Ганнибал Чау.
Какого хрена Ганнибалу Чау нужно от долбанной проститутки, который едва может оплачивать месячную ренту?
Но всё же Чак не из тех, кто отказывается от дармовых денег, поэтому он сворачивает купюры и засовывает их во внутренний карман куртки – рядом с жетонами отца – и покидает номер.
Мако как раз завершает свою смену в офисе, когда он подходит к ней, чтобы отдать процент. Она кивает в ответ.
Серьезная девушка эта Мако: насколько ему известно, это единственный человек среди мужчин и женщин на службе у Пентекоста, который не трахается за деньги. Истории о ней и её большом боссе варьируются в зависимости от того, кто их рассказывает, но старик, без сомнения, любит её безумно.
- Он тебя отделал? – спрашивает Мако, поджимает губы, острым взглядом выискивает любой заметный знак.
- Не хуже обычного, - Чак качает головой.
- Приложи лёд к ушибам, если что. Нашу тренировку можем перенести на завтра, - предлагает она, целует его в щеку и уходит. – Увидимся в тренажерке!
Если бы Чаку нравились девушки, он бы приударил за Мако.
Но ей тоже не нравятся парни, так что всё в порядке.
Чак остается в городе. С чего ему уезжать? Сидней – это весь его мир, нигде больше он не бывал. Когда он был моложе – и глупее – он часто поглядывал на отцовские жетоны, смотрел американские военные драмы по ящику и мечтал о том, что, возможно, он мог бы пойти в Королевские ВВС. Как и папа. Стать кем-то другим, чем…
Но мечта так и осталась мечтой.
Как и всё в его жизни.
Геркулес Хансен.
Возможно, это вообще придуманное имя. Какая-то шутка, которую сыграли с мамой на какой-нибудь вечеринке, засовывая купюры в её трусики.
Но от завтрака Чак не отказывается, предварительно решая зайти в свою маленькую однокомнатную квартирку. За углом есть дешевая закусочная, одна из тех, где продаются горы жирной, но вкусной еды, и где он бывает редко, потому что даже на неё не хватает денег. Но сегодня Мако не знает о его маленьком бонусе. Сегодня он поест вдоволь.
И после того, что он вытерпел от клиента, он это заслужил.
У Чака остались синяки на бедрах и запястьях. Ссадины от щетины на спине, внутренней стороне бедра, на груди между сосками. Следы укусов по всей шее. Обычно он не позволяет клиентам так себя вести. Обычно ему не нравятся ощущения и то, как это всё выглядит: целая радуга, проступающая на коже во время заживления. Когда он только начинал – еще до того, как нашел Мако – один клиент избил его так сильно, что еще большую часть месяца он был синий от туловища до колен, и движения причиняли адскую боль.
Но сегодня, когда он прикасается к отпечаткам в форме пальцев на зоне пульса, он не чувствует себя униженным.
Хер его знает, чего хотел клиент – возможно, это какой-то кинк такой, чтобы Чак насладился этим тоже, хотя речь здесь явно не о его наслаждении – но это было хорошо.
Действительно хорошо.
Чак игнорирует отражение в мутном стекле в ванной. Принимает душ. Надевает более-менее чистую одежду. Прячет отцовские жетоны обратно под рубашку.
И выходит из квартиры, беря с собой планшет.
Его подарил ему несколько лет назад один давний клиент, а местный университет разрешает ему загружать книги бесплатно. Точнее, профессор Гайслер дает ему любой пароль, какой надо, в обмен на минет, который не стоит Чаку ничего, так что это одно и то же. Чак не питает никаких иллюзий по поводу поступления в универ, но ему нравится заставлять мозги работать.
Провести день за чтением о единой теории поля все же лучше, чем размышлять о событиях прошедшей ночи. Или о том, сможет ли он расплатиться с Мако. О том, что его могут ограбить, избить, арестовать. Снова.
Или о том, что его может снять один засранец со шрамами, который…
На хер его. Серьезно. На хер.
Чак старается не думать о нем, когда заказывает большую тарелку омлета, тост и кофе подороже, и набивает непривычный к таким порциям желудок. Он ведь с этим чуваком не на свидание ходил, в конце концов. Черт, да Чак даже не узнал его имя. Пять сотен наличкой, три оргазма и никакого имени, кроме нескольких слов «папочка», которые он таки выдавил из Чака. Но как и тот иллюзорный отец, которого он никогда не знал, этот клиент тоже словно и не существовал.
Но это не так, он был реальным, и Чак нащупывает под рубашкой свои жетоны, ожидая, пока официантка доливает ему кофе. Он задумывается.
Следующим вечером он снова работает на своем углу – хотя по четвергам он обычно ошивается у клубов – но парень не появляется.
Спустя неделю Чак пытается убедить себя, что он не желает видеть этого ублюдка снова. Который обрабатывает его всю ночь, оставляет его вот так, и еще сообщает, что такой человек, как Ганнибал Чау, знает о его существовании.
Как же!
«Настоящий козел», - размышляет Чак, пока кто-то машет ему пачкой десятидолларовых бумажек и манит за угол
Четверг, пятница и суббота. Тот паря так и не появляется.
Но в субботу Чак сдается и направляется к знакомому бару, где его всегда могут найти некоторые постоянные клиенты, и когда он отсасывает какому-то новенькому в узком переулке, в его шею утыкается пистолет.
- Ганнибал Чау передает привет.
Запоздало он понимает, что надо было послушаться.
@темы: Slash, Dr. Newton Geiszler/Charlie Day, Chuck Hansen/Robert Kazinsky, Hercules Hansen/Max Martini, Hannibal Chau/Ron Perlman, Fanfiction, Raiting: R
-
-
05.12.2013 в 15:13-
-
05.12.2013 в 16:06