Don't hate me now — they've torn away the ground from under me. (c)
Название: Одержимый
Автор: Cerese
Фандом: Pacific Rim (2013)
Рейтинг: PG
Пейринг: Готтлиб/Гейшлер
Жанры: юмор, повседневность
Размер: драббл (~1300 слов)
Дисклеймер: стандартный
читать дальшеДоктор Ньютон Гейшлер одержим кайдзю столько, сколько Готтлиб его помнит. И даже раньше - с самых первых нападений, начавшихся без малого тринадцать лет назад. Самому Ньютону было немногим больше, чем тринадцать, в то время как его будущий коллега уже был выдающимся математиком и начал работу под руководством маршала Стэкера.
Готтлиб тщательно перепроверяет последние записи на доске, нервно кусая губы. Стена, целиком исписанная уравнениями и формулами должна вызвать ужас у человека, не имеющего ничего общего с точными науками, но на деле это довольно простой расчёт, который в состоянии провести даже студент-первокурсник любого технического университета. Сможет ли он сделать это безошибочно - другой вопрос. Доктора Германна Готтлиба - профессионала в своем деле - он не интересует. Допускать ошибки в теории вероятностей не его уровень.
То, чем Готтлиб занимается в данный момент, предсказывает появление двух монстров 4-й категории уже через несколько дней. Конечно, маршал не поблагодарит его за такую новость, но и за голову на плечах можно не беспокоиться. Слава богу, он живёт в цивилизованном обществе, где уже как несколько столетий забыли, что раньше делали с гонцами, нёсшими плохие вести. Готтлиб действительно рад этому. Он лишь выполняет свою работу - все прогнозы делают числа. Сейчас надежду дарует или убивает только математика. Она точна и равнодушна, в отличие от той же биологии - ещё одной одержимости Гейшлера.
Готтлиб бережно кладет трость на столешницу и отряхивает потёртый рукав пиджака от мела, - привычка стирать с доски тем, что под руку попадётся, появилась у него ещё в студенческие годы. Но, по сравнению с тем, что творится в другой половине лаборатории, его привычка уже не кажется такой неряшливой. У Ньютона все как всегда: беспорядок на столе, плавно переходящий в беспорядок на полу. И как можно работать в таких условиях? Один только резервуар содержится практически в стерильной чистоте. И, судя по показаниям компьютера, его постоянному обитателю - сегменту мозга кайдзю - живётся совсем неплохо. Несколько его отростков всё ещё не потеряли способность двигаться и попеременно присасываются к пуленепробиваемому стеклу, словно примериваясь, где оно наиболее уязвимо, чтобы нанести удар и выбраться наружу. Но даже живучий мозг кайдзю не способен на такие выходки, иначе большая часть убитых особей продолжала бы громить густонаселенные прибрежные города мира.
Готтлиб смотрит на резервуар с особенным нескрываемым отвращением, но без иррационального страха, преследовавшего его первое время.
"Это абсолютно безопасно", - уверяет его Гейшлер, и Готтлибу приходится верить ему на слово. Из-за сокращения денег на проект им выделили одну лабораторию на двоих, однако этот салага посмел требовать себе отдельное помещение, то ли для особого хранения образцов, то ли опасаясь, что Готтлиб может эти образцы испортить или продать. Готтлиб искренне не понимает, как можно заинтересовать учёного такими низкими вещами.
Гейшлер напротив интересуется всем подряд. Даже "дрифтом". Казалось бы - с чего. Понятие связи посредством нейронного моста - вещь довольно интимная и за все годы войны применимая лишь к пилотам "Егерей", в большинстве случаев связанных кровным родством. Поэтому Готтлиб оказывается не готов к разговору, поднятому после того, как они оба наблюдали за Беккетом и Мори. Пока ещё на симуляторе, а не на поле боя.
- Как думаешь, - спрашивает Гейшлер, перегибаясь через кипу бумаг на столе Готтлиба, чтобы поставить кружку кофе, - будь мы пилотами "Егерей" тоже, мы были бы совместимы для "дрифта"?
Готтлиб подчеркивает значение вычисленной дисперсии и откладывает мел. Вопросы, подобные этому, подразумевают под собой начало длинного и бессмысленного разговора, на который у него, говоря откровенно, нет ни времени, ни желания. Жаль современная наука не знает способов заставить доктора Гейшлера заткнуться.
- Почем мне знать, - хмуро отвечает Готтлиб и кивает на кресло. - Даже не будешь садиться?
- А можно?
- Почему нет?
- У тебя чисто как в операционной хирурга.
Готтлиб обводит взглядом разбросанные на столе отчеты и отнюдь не тоненький слой меловой крошки на полу. Да, вполне чисто по меркам Ньютона.
- Не страшно.
Гейшлер медленно обходит письменный стол и садится в кресло так осторожно, будто оно собирается напасть на его задницу.
- Ничего, что я руки с улицы не помыл?
- Ты ведь не можешь просто сесть, без заговоров?
- Так что скажешь? - настаивает Гейшлер.
- Скажу, что это одна из самых глупых мыслей, когда-либо приходивших тебе в голову.
Первое место в рейтинге Готтлиба занимает, конечно, идея установления нейронного моста между человеком и кайдзю. То есть, фактически, между Ньютоном и тем полумёртвым куском мяса в аквариуме.
Не обязательно быть биологом, чтобы знать, чем может закончиться "дрифт" для несовместимых друг с другом людей: депрессией, психическими расстройствами, смертью. Порой даже в тех случаях, когда связь устанавливалась между настолько близкими людьми, как, например, муж и жена. Готтлиб становится свидетелем подобных исходов не раз и не два за все те годы, что участвует в проекте. Так что пусть лучше этот выскочка умрёт от любопытства.
Ньютон не притрагивается к кофе и явно жаждет услышать рациональные объяснения.
- А раз тебе эта идея не кажется безумством, - продолжает Готтлиб, возвращаясь к расчётам, - выходит, что на одни и те же вещи мы смотрим по-разному, а это недопустимо при установлении связи, понимаешь?
Гейшлер невозмутимо кивает, так, будто Готтлиб привёл аргументы "за", а не "против".
- Но думать иначе - это одно, а действовать - главное ведь действовать! - совершенно другое.
- Действовать, говоришь. Быть может, ещё и слаженно? Как ты себе это представляешь?
Готтлиб говорит, решая, наверное, сразу три уравнения одновременно, и от волнения его почерк получается "скачущим" совсем по-детски. - А воспоминания? Их поток, если так можно выразиться, должен быть одинаковым по интенсивности или что-то вроде того...
Готтлиб не сомневается, что Гейшлер выдержит эту связь, но самому ему точно не справиться с хаосом в голове у этого чудака.
Ньютон складывает руки на груди и задумчиво трёт переносицу.
- А что если мы подготовимся? В смысле, как можно более подробно расскажем друг другу о наших воспоминаниях. Тогда связь хотя бы не станет для нас сюрпризом.
Готтлиб подводит черту под последними записями и впервые за вечер позволяет себе расслабить затекшие плечи.
- Ты просто больной придурок, Ньютон, повернутый на том, чего нормальные люди боятся и от чего пытаются избавиться.
Гейшлер прекрасно понимает, что имеет в виду Германн. Пожалуй, ничто так сильно не раздражает Готтлиба, как его фанатские татуировки.
- Да будет тебе известно, - отвечает Гейшлер, - что это, по большей части, твоя заслуга.
Разговор начинает приобретать странный поворот.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что я являюсь причиной...
- Именно, - перебивает его Гейшлер. - Татуировки напоминают мне о том, что кайдзю принес в мою жизнь не только работу.
Готтлиб откладывает мел и подозрительно косится на Гейшлера.
- Я правильно тебя понял? Эти чёртовы уродцы на твоих руках служат тебе напоминанием о нашей дружбе? - светским тоном уточняет Готтлиб.
- Вот тебе и первое воспоминание.
- Ньютон, ты идиот. Я просто не понимаю, как тебя допустили к работе с чужим мозгом, если ты своего ещё не приобрел!
Последнюю фразу Гейшлер не пропускает без комментария:
- Да какого чёрта?
- История о причине появления твоих татуировок - это не воспоминание, а просто твои мысли по поводу, - спокойно поясняет Готтлиб, и не может сдержать ухмылки от одной мысли, как, должно быть, смущён Гейшлер. - Но спасибо за интересное откровение.
Ньютон молча хватает со стола чуть тёплую теперь кружку и встаёт с кресла. Готтлиб почти уверен, что разговор закончен. Или, по крайней мере, отложен на ближайшие пару дней.
- Куда это ты? - вдогонку добавляет он. - А как же подготовка к "дрифту"? Неужели ты не расскажешь мне о своем первом дне в школе?
- Да ну тебя, заболтал совсем! У меня полно работы.
Следующие несколько часов со стороны Гейшлера слышится только тихое жужжание оборудования, следящего за состоянием образцов, и скрип ручки.
Доктора Германна Готтлиба раздражают вещи, не поддающиеся его пониманию, но волнуют те, что можно предсказать. Доктора Ньютона Гейшлера - наоборот. А, значит, совместимость всё-таки есть.
Автор: Cerese
Фандом: Pacific Rim (2013)
Рейтинг: PG
Пейринг: Готтлиб/Гейшлер
Жанры: юмор, повседневность
Размер: драббл (~1300 слов)
Дисклеймер: стандартный
читать дальшеДоктор Ньютон Гейшлер одержим кайдзю столько, сколько Готтлиб его помнит. И даже раньше - с самых первых нападений, начавшихся без малого тринадцать лет назад. Самому Ньютону было немногим больше, чем тринадцать, в то время как его будущий коллега уже был выдающимся математиком и начал работу под руководством маршала Стэкера.
Готтлиб тщательно перепроверяет последние записи на доске, нервно кусая губы. Стена, целиком исписанная уравнениями и формулами должна вызвать ужас у человека, не имеющего ничего общего с точными науками, но на деле это довольно простой расчёт, который в состоянии провести даже студент-первокурсник любого технического университета. Сможет ли он сделать это безошибочно - другой вопрос. Доктора Германна Готтлиба - профессионала в своем деле - он не интересует. Допускать ошибки в теории вероятностей не его уровень.
То, чем Готтлиб занимается в данный момент, предсказывает появление двух монстров 4-й категории уже через несколько дней. Конечно, маршал не поблагодарит его за такую новость, но и за голову на плечах можно не беспокоиться. Слава богу, он живёт в цивилизованном обществе, где уже как несколько столетий забыли, что раньше делали с гонцами, нёсшими плохие вести. Готтлиб действительно рад этому. Он лишь выполняет свою работу - все прогнозы делают числа. Сейчас надежду дарует или убивает только математика. Она точна и равнодушна, в отличие от той же биологии - ещё одной одержимости Гейшлера.
Готтлиб бережно кладет трость на столешницу и отряхивает потёртый рукав пиджака от мела, - привычка стирать с доски тем, что под руку попадётся, появилась у него ещё в студенческие годы. Но, по сравнению с тем, что творится в другой половине лаборатории, его привычка уже не кажется такой неряшливой. У Ньютона все как всегда: беспорядок на столе, плавно переходящий в беспорядок на полу. И как можно работать в таких условиях? Один только резервуар содержится практически в стерильной чистоте. И, судя по показаниям компьютера, его постоянному обитателю - сегменту мозга кайдзю - живётся совсем неплохо. Несколько его отростков всё ещё не потеряли способность двигаться и попеременно присасываются к пуленепробиваемому стеклу, словно примериваясь, где оно наиболее уязвимо, чтобы нанести удар и выбраться наружу. Но даже живучий мозг кайдзю не способен на такие выходки, иначе большая часть убитых особей продолжала бы громить густонаселенные прибрежные города мира.
Готтлиб смотрит на резервуар с особенным нескрываемым отвращением, но без иррационального страха, преследовавшего его первое время.
"Это абсолютно безопасно", - уверяет его Гейшлер, и Готтлибу приходится верить ему на слово. Из-за сокращения денег на проект им выделили одну лабораторию на двоих, однако этот салага посмел требовать себе отдельное помещение, то ли для особого хранения образцов, то ли опасаясь, что Готтлиб может эти образцы испортить или продать. Готтлиб искренне не понимает, как можно заинтересовать учёного такими низкими вещами.
Гейшлер напротив интересуется всем подряд. Даже "дрифтом". Казалось бы - с чего. Понятие связи посредством нейронного моста - вещь довольно интимная и за все годы войны применимая лишь к пилотам "Егерей", в большинстве случаев связанных кровным родством. Поэтому Готтлиб оказывается не готов к разговору, поднятому после того, как они оба наблюдали за Беккетом и Мори. Пока ещё на симуляторе, а не на поле боя.
- Как думаешь, - спрашивает Гейшлер, перегибаясь через кипу бумаг на столе Готтлиба, чтобы поставить кружку кофе, - будь мы пилотами "Егерей" тоже, мы были бы совместимы для "дрифта"?
Готтлиб подчеркивает значение вычисленной дисперсии и откладывает мел. Вопросы, подобные этому, подразумевают под собой начало длинного и бессмысленного разговора, на который у него, говоря откровенно, нет ни времени, ни желания. Жаль современная наука не знает способов заставить доктора Гейшлера заткнуться.
- Почем мне знать, - хмуро отвечает Готтлиб и кивает на кресло. - Даже не будешь садиться?
- А можно?
- Почему нет?
- У тебя чисто как в операционной хирурга.
Готтлиб обводит взглядом разбросанные на столе отчеты и отнюдь не тоненький слой меловой крошки на полу. Да, вполне чисто по меркам Ньютона.
- Не страшно.
Гейшлер медленно обходит письменный стол и садится в кресло так осторожно, будто оно собирается напасть на его задницу.
- Ничего, что я руки с улицы не помыл?
- Ты ведь не можешь просто сесть, без заговоров?
- Так что скажешь? - настаивает Гейшлер.
- Скажу, что это одна из самых глупых мыслей, когда-либо приходивших тебе в голову.
Первое место в рейтинге Готтлиба занимает, конечно, идея установления нейронного моста между человеком и кайдзю. То есть, фактически, между Ньютоном и тем полумёртвым куском мяса в аквариуме.
Не обязательно быть биологом, чтобы знать, чем может закончиться "дрифт" для несовместимых друг с другом людей: депрессией, психическими расстройствами, смертью. Порой даже в тех случаях, когда связь устанавливалась между настолько близкими людьми, как, например, муж и жена. Готтлиб становится свидетелем подобных исходов не раз и не два за все те годы, что участвует в проекте. Так что пусть лучше этот выскочка умрёт от любопытства.
Ньютон не притрагивается к кофе и явно жаждет услышать рациональные объяснения.
- А раз тебе эта идея не кажется безумством, - продолжает Готтлиб, возвращаясь к расчётам, - выходит, что на одни и те же вещи мы смотрим по-разному, а это недопустимо при установлении связи, понимаешь?
Гейшлер невозмутимо кивает, так, будто Готтлиб привёл аргументы "за", а не "против".
- Но думать иначе - это одно, а действовать - главное ведь действовать! - совершенно другое.
- Действовать, говоришь. Быть может, ещё и слаженно? Как ты себе это представляешь?
Готтлиб говорит, решая, наверное, сразу три уравнения одновременно, и от волнения его почерк получается "скачущим" совсем по-детски. - А воспоминания? Их поток, если так можно выразиться, должен быть одинаковым по интенсивности или что-то вроде того...
Готтлиб не сомневается, что Гейшлер выдержит эту связь, но самому ему точно не справиться с хаосом в голове у этого чудака.
Ньютон складывает руки на груди и задумчиво трёт переносицу.
- А что если мы подготовимся? В смысле, как можно более подробно расскажем друг другу о наших воспоминаниях. Тогда связь хотя бы не станет для нас сюрпризом.
Готтлиб подводит черту под последними записями и впервые за вечер позволяет себе расслабить затекшие плечи.
- Ты просто больной придурок, Ньютон, повернутый на том, чего нормальные люди боятся и от чего пытаются избавиться.
Гейшлер прекрасно понимает, что имеет в виду Германн. Пожалуй, ничто так сильно не раздражает Готтлиба, как его фанатские татуировки.
- Да будет тебе известно, - отвечает Гейшлер, - что это, по большей части, твоя заслуга.
Разговор начинает приобретать странный поворот.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что я являюсь причиной...
- Именно, - перебивает его Гейшлер. - Татуировки напоминают мне о том, что кайдзю принес в мою жизнь не только работу.
Готтлиб откладывает мел и подозрительно косится на Гейшлера.
- Я правильно тебя понял? Эти чёртовы уродцы на твоих руках служат тебе напоминанием о нашей дружбе? - светским тоном уточняет Готтлиб.
- Вот тебе и первое воспоминание.
- Ньютон, ты идиот. Я просто не понимаю, как тебя допустили к работе с чужим мозгом, если ты своего ещё не приобрел!
Последнюю фразу Гейшлер не пропускает без комментария:
- Да какого чёрта?
- История о причине появления твоих татуировок - это не воспоминание, а просто твои мысли по поводу, - спокойно поясняет Готтлиб, и не может сдержать ухмылки от одной мысли, как, должно быть, смущён Гейшлер. - Но спасибо за интересное откровение.
Ньютон молча хватает со стола чуть тёплую теперь кружку и встаёт с кресла. Готтлиб почти уверен, что разговор закончен. Или, по крайней мере, отложен на ближайшие пару дней.
- Куда это ты? - вдогонку добавляет он. - А как же подготовка к "дрифту"? Неужели ты не расскажешь мне о своем первом дне в школе?
- Да ну тебя, заболтал совсем! У меня полно работы.
Следующие несколько часов со стороны Гейшлера слышится только тихое жужжание оборудования, следящего за состоянием образцов, и скрип ручки.
Доктора Германна Готтлиба раздражают вещи, не поддающиеся его пониманию, но волнуют те, что можно предсказать. Доктора Ньютона Гейшлера - наоборот. А, значит, совместимость всё-таки есть.
@темы: Slash, Dr. Newton Geiszler/Charlie Day, Raiting: PG, Dr. Hermann Gottlieb/Burn Gorman, Fanfiction
-
-
22.07.2013 в 00:12Надеюсь, что увидим еще фики из-под вашего пера. ))
-
-
22.07.2013 в 00:41Они обалденные. Иногда я почти не понимаю возмущения Германна по поводу))
Спасибо, я уже над этим работаю
-
-
22.07.2013 в 07:45Вот так люблю Ньюта всего такого озабоченного кайдзю )) И Герман здесь прекрасен
Спасибо, автор
-
-
22.07.2013 в 15:20-
-
22.07.2013 в 15:21Нам не понять. ) "Высокие отношения!" (с)
-
-
22.07.2013 в 15:48отряхивает потёртый рукав пиджака от мела, - привычка стирать с доски тем, что под руку попадётся, появилась у него ещё в студенческие годы
вот такие мелкие детали - это просто бесценно))) Спасибо вам за фик
-
-
23.07.2013 в 00:44Шаян, TiEl the Thestral, dear_sixsmith, спасибо вам за теплые отзывы!
-
-
23.07.2013 в 02:01-
-
28.07.2013 в 13:08-
-
28.07.2013 в 14:44