[pacificrim]

привет, сообщество :3
пока все ушли на ЗФБфронт, я вспомнил, что пару недель назад написал для плюшеньки прувер испек эклер драббл про Ньюманнов; и что стоит его принести сюда, приличия ради (а то тут тишина, и кайдзю стоят)

Название: Это почти как математика
Персонажи: Германн Готтлиб, Ньютон Гейзлер
Рейтинг: PG
Размер: микро-драббл xD
Краткое содержание: после дрифта можно незаметно для себя перенять чужие привычки.

Это почти как математика. Изящество вычислений, строгость геометрических формул. Гауссова кривизна. Теории алгоритмов.
И все это - в шероховатой бумаге, послушно складывающейся под пальцами. Складки, изгибы, перегибы.
Скажи кому-нибудь доктор Германн Готтлиб, что он любит оригами, то ему, наверное, не поверили бы, не в силах связать сухого и строгого на язык немца с легкость и изяществом бумажных фигурок.
Но ему и не нужно было никому об этом рассказывать; ему нравилась собственная маленькая тайна, и то, что он мог остаться с бумагой один на один, погрузиться в молчаливый и медленный процесс... чтобы потом осторожно положить свое творение на ладонь и смотреть на то, что он создал сам.
Это было почти как математика, только облаченное в материальную форму.
После того, как остатки научного отдела перебросили в гонконгский Шаттердом, у Германна не осталось времени на оригами - не до того было во всей этой лихорадке исследований и попыток понять, как остановить мир от падения в бездну.
Аккуратные листы бумаги лежала среди других документов, блокнотов, черновиков и россыпи еще каких-то ненужных листов, и Готтлиб не вспоминал о них, пока однажды, вернувшись в лабораторию - их лабораторию - не застал Ньюта сидящим на его - его! - стуле, за его столом.
Гейзлер его не заметил. Сосредоточенно сощурившись, он осторожно сгибал и вёл пальцами по бумаге, сопел и нетерпеливо дергал круглым носком ботинка.
Но Готтлиб видел - у него не выходит. Он стоял на пороге лаборатории, молча, не зная, что делать, и собственная растерянность казалась чем-то странным.
- Ты... - начал он, после того, как отчаявшийся Ньютон громко выругался, - неправильно это делаешь. Не так сгибаешь.
Тот вскинул голову, сверкнул глазами из-под линз очков. И вместо ожидаемой Готтлибом болтовни коротко спросил, пряча в уголках губ улыбку.
- Поможешь?
Оригами было его тайной, и никто не мог знать про листы цветной бумаги - той самой бумаги, что лежала на коленях Ньютона; но между теми, кто побывал в дрифте, порой не остаётся тайн.
И у Германна не получалось разозлиться, хотя он, пожалуй, хотел.
Немного.
Может быть.
Но вместо этого он сделал неровный шаг вперед, потом еще один и еще, постукивая тростью по полу, а когда остановился рядом с Ньютоном, настороженным, словно уличный кот, то еще несколько секунд молчал. И наконец проговорил:
- Ты загибаешь под неправильным углом. Дай сюда... я покажу.